Вопрос о первом секретаре ЦК КП(б) Грузии решить в трёхдневный срок и предложить т. Берия представить кандидата на утверждение ЦК ВКП(б)»
Так Лаврентий Берия вновь был возвращён на чекистскую стезю, но уже в намного более высоком качестве и с новыми задачами.
9 сентября 1938 года постановлением Политбюро ему было присвоено звание Комиссара Государственной Безопасности 1-го ранга.
А с 25 ноября 1938 года Берия стал Народным Комиссаром Внутренних Дел СССР, заменив Генерального Комиссара Государственной Безопасности СССР Николая Ежова.
Я не буду много останавливаться на коллизиях этой замены. Не исключаю, что на первых порах Сталин не рассчитывал так вот, почти сразу, заменять Ежова Берией. Целесообразность и даже абсолютная необходимость этого прояснялась постепенно.
Да и тот же вывод из НКВД «природного» чекиста Михаила Фриновского, никогда флотом не занимавшегося, мог иметь в своей первоначальной основе отнюдь не подозрения. Вряд ли Сталин, если бы перестал доверять Фриновскому сразу, приглашал бы его к себе на совещания — уже как наркома ВМФ, восемь раз. Последний раз Фриновский был у Сталина в кабинете 8 февраля 1939 года, и лишь 6 апреля 1939 года его арестовали.
Между прочим — за дело, как за дело он был, после почти годичного следствия, расстрелян 8 февраля 1940 года.
Так ли, иначе, с конца 1938 года во главе важнейшего наркомата встал Берия. И до сих пор не понято, да и я на этом моменте в своих прошлых книгах останавливался скупо, что Берия на посту наркома НКВД суть советского органа общественной безопасности изменил принципиально!
Изменение это заключалось прежде всего в том, что новый нарком решительно покончил с тем прошлым «политическим» НКВД, который был источником потенциальных государственных заговоров и носителем духа «мировой революции», а взамен пересоздал НКВД как чисто государственный орган, выполняющий те задания и решающий те задачи, которые были поставлены перед спецслужбой высшим государственным руководством.
Можно сказать и короче: полудилетантскую организацию, склонную к политиканству и заговорам, Берия преобразовал в профессиональную спецслужбу.
Дзержинский рассматривал ВЧК и затем ОГПУ как политический орган, а не только (и не столько) как спецслужбу государства. Собственно, сама аббревиатура ГПУ образована первыми буквами названия «Главное Политическое Управление». И для тех лет всё здесь было верным.
К тому же Дзержинский, как и позднее Менжинский, были крупными большевистскими политиками — крупными не только по положению в партии ещё до революции, а крупными и по сути. Они умели мыслить как политики и смотреть на процессы в обществе как политики-марксисты.
