Сторонником высококипящих топлив был Михаил Кузьмич Янгель, будущий создатель могучего семейства МБР Р-36, а противником — Королёв. После смерти Берии Королёва поддерживали промышленники, да и военные — ведь кислородные двигатели уже были серийно освоены, были проще в эксплуатации и по конструкции. Однако если бы Сталин и Берия были живы, все эти ухищрения «мадридского двора» ни к чему бы не привели.
Американцы на чём работают? На кислоте и гептиле? А раз так, то и вы, дорогие товарищи ракетчики, осваивайте для боевых ракет кислоту и гептил. А хотите посылать человека в космос на надёжных двигателях — мы вам не препятствуем, но вначале решите первоочередные оборонные задачи!
Собственно, последнее крупное постановление Совмина СССР по дальним ракетам от 13 февраля 1953 года, принятое под руководством Берии при живом ещё Сталине, как раз и ориентировало ракетчиков на высококипящий окислитель — азотную кислоту с окислами азота, применяемый на дальней ракете Р-12.
Но Хрущёв не был способен сделать верный выбор — у него для этого просто не хватало ни знаний, ни хватки, ни масштаба Берии.
Берия умел не мелочиться тогда, когда это было оправданно, однако уже после первых реальных успехов Атомного проекта стал заставлять атомщиков копейку считать.
(И не только, к слову, атомщиков! Так, 5 июня 1953 года, отвечая на письмо министра внутренних дел УССР Павла Мешика — 23 декабря того же года Мешика расстреляют по «делу Берии», — Лаврентий Павлович расценивал как непродуманную и необоснованную просьбу своего давнего соратника об увеличении штатной численности органов МВД УССР.)
Хрущёв же даже в своих «мемуарах» не стеснялся признаваться: «Запустить ракету стоит миллионы. Я сейчас не могу конкретно назвать сколько, не из-за секретности, а просто не знаю (жирный курсив везде мой. — С.К.), но это огромные средства».
Угу! Как писал Чехов: «Море было большое».
Для Берии подобные «количественные» оценки были невозможными — он и сам ничего расплывчатого не терпел и не допускал, и подчинённых воспитывал в том же духе.
Параллели можно продолжить, но стоит ли?
Глава 7. 1947–1952. Памятник на века: «высотки» над Москвой
В НАЧАЛЕ 1943 года Лазарь Каганович, выполняя поручение Сталина, был ещё в Тбилиси и писал оттуда дочери Майе — по профессии архитектору:
«Дорогая и любимая Маюся!
Спасибо тебе за. подробное описание чествования Жолтовского. Несмотря на его некоторые странности, он безусловно заслужил орден и чествование юбилея. Хотел я было ему написать, да не та обстановка.»
