Авиационные конструкторы, исключая Лавочкина, к ракетной технике относились, мягко говоря, сдержанно. Как, впрочем, на первых порах и к реактивной авиации. По свидетельству того же Б.Е. Чертока, Александр Сергеевич Яковлев «недружелюбно относился к. работам по БИ (ракетный перехватчик Березняка и Исаева с жидкостным ракетным двигателем Душкина. — С.К.) и к работам А.М. Люльки по первому отечественному варианту турбореактивного двигателя», и даже опубликовал в «Правде» нашумевшую статью, где характеризовал немецкие работы в области реактивной авиации как агонию инженерной мысли фашистов.
Не жаловали новый вид оружия (которому, правда, ещё лишь предстояло стать оружием) и генералы. В 1948 году на совещании у Сталина маршал артиллерии Яковлев резко высказался против принятия ракетной техники на вооружение, мотивируя отказ сложностью и низкой надёжностью ракет, а также тем, что те же задачи решаются авиацией.
Сергей Королёв столь же резко выступал тогда «за», но в 1948 году маршал Яковлев и «полковник» Королёв были величинами очень уж различающихся калибров.
Зато Берия ракеты поддержал сразу. Собственно, тот факт, что ракетные дела изначально стал курировать нарком вооружений Устинов (которого в какой-то мере можно считать «человеком Берии»), а не нарком авиационной промышленности Шахурин (которого в какой-то мере можно считать «человеком Маленкова»), сразу обнаруживает влияние Берии. Именно с Устиновым у него во время войны установились рабочие контакты, и назначение Устинова в «ракетчики» вряд ли могло произойти помимо Лаврентия Павловича.
Но тщетно мы будем искать имя Берии на страницах истории советских ракетных работ.
Что ж, хорошо, что хоть нынешняя «атомная» наша история «сатрапом» и «палачом» не погнушалась.
ПОСЛЕ того как Берия стал официально назначенным Куратором и Ракетной проблемы, наше ракетостроение начало прочно становиться на ноги и развитие работ по дальним ракетам происходило всё возрастающими темпами.
13 февраля 1953 года было принято Постановление СМ СССР № 442-212сс/оп «О плане опытно-конструкторских работ по ракетам дальнего действия на 1953–1955 гг.» с обширной программой.
Так, к октябрю 1953 года на зачётные испытания должна была быть представлена баллистическая ракета Р-5 с прицельной дальностью полёта 1200 км при максимальном отклонении от цели на наибольшей прицельной дальности: по дальности ±6 км, боковым ±5 км.
Это уже был успех, а к августу 1955 года должны были быть готовы ракеты Р-12 с дальностью 1500 км при тех же максимальных отклонениях от цели, что и для Р-5.
