– Как звать-то тебя? – спросил он молодчика.
– Аристарх. А тебя как? А-а, Василий Малевин. Не стесняйся, Вася, закусывай. Вот свиное сало, балык осетровый, малосольные огурчики, а вот опять же малосольная селёдочка. Вот чёрный хлеб, настоящий, каким при царе солдат кормили. А это у нас картошечка в мундире, ещё горячая, – смотри, какая рассыпчатая. Это квас для запивки – без сахара, хороший, с кислинкой. Вот соль. Вот салфетки. О нас-то позаботились, а вашему начальству на вас, видать, наплевать. Иона, подвинь картошку ближе к сержанту. Эй, ребята! – крикнул Аристарх остальным полисменам. – Давайте, подгребайте сюда.
Воодушевлённые примером старшего по званию, рядовые полицейские подошли и тоже поочерёдно выпили из того же стакана.
– Вот, нормалёк! – воскликнул Аристарх. – Теперь и служба в службу. Закусывайте плотнее, не церемоньтесь! У нас всего прорва! Как утверждает питейная наука, при правильной закуске пьющий всегда остаётся хозяином положения и получает от водки лишь стимулирующий эффект. А теперь выкурите по трубочке. Такого табачка вы ещё не пробовали – и вкус, и крепость что надо.
Остограмившись, полицейские хорошо закусили, закурили трубки, охотно протянутые из тарантаса, подымили, ещё выпили и закусили. Завязался непринуждённый разговор.
– Как вам сегодняшний друндопляс с телегами и перьями? – спросил Аристарх. – Лихо мы прокатили городских обермейстеров?
– Лихо-то лихо, но надвигается что-то серьёзное, – вполне трезво сказал сержант Малевин. – Главное – не попасть под раздачу.
– Всё будет в порядке, – сказал Аристарх. – Не опускай крылья, Вася. Ты не вор, и тебе ничего не грозит. Не пройдёт и пяти лет, как ты станешь капитаном при хорошей должности с весьма солидным окладом. Звания теперь будут присваиваться только по знаниям и заслугам. И позабудешь ты о мотыжне на тёщиной даче, и будешь в отпуск летать только на Канары или Мальдивы. Помяни моё слово – я знаю, что говорю.
– Они там обопьются, – сказал я, имея в виду сцену у моста и жалея сержанта, поддавшегося гипнозу.
– Аристарх свою норму знает, – сказал дон Кристобаль. – И полицейские, и мои раздолбаи в тарантасе останутся в хорошей физической и психологической форме и будут готовы действовать. И тех, и других выпивка только объединила.
– Почему информация об утреннем позорище не будет просачиваться из города? – спросил я, возвращаясь к разговору в кабинете градоначальника.
– Потому, что Ольмаполь теперь немного подвинут во времени. И ещё это время слегка искажено. В итоге получился своеобразный фильтр. И состояние этого фильтра постоянно отслеживается.
