— Она выглядит счастливой.
Улыбка расцветает на его лице.
— Мы и были счастливы. Я тогда был хулиганом. Твой прадедушка не сомневался, что я сам дьявол. Пытался изгнать меня дробовиком, — смеется он. — Можно подумать, это бы сработало, будь я на самом деле дьяволом.
— И когда ты изменился?
— Не уверен, что это вообще произошло. Но, главное, у меня ушло не так уж много времени, чтобы понять, что я люблю ее. И ради нее я всегда старался быть лучше. Так что, в итоге, твой прадедушка, наверно, решил, что уж лучше бы я был дьяволом.
Я последний раз смотрю на фотографию и ставлю ее обратно на комод, постукивая по Шелби указательным пальцем.
— У меня есть… друг, который ездит на шестьдесят восьмой.
Его выражение лица вдруг становится серьезным, а на лбу появляются беспокойные складки.
— И насколько это близкий «друг»?
Как бы я ни старалась, не могу остановить улыбку.
— Пока не знаю.
Похоже, он что-то замечает в моем лице.
— Фрэнни… Ты ведь знаешь, что мальчикам-подросткам нужно только одно?
— Дедушка!
— Это просто в порядке вещей. Не позволяй ни одному парню заставить тебя делать то, чего ты не хочешь… Ты знаешь…
— Я могу позаботиться о себе.
Его лицо становится суровым, но в теплых глазах видна улыбка.
— Не сомневаюсь. Твои родители с ним уже знакомы?
— Да, — неуверенно говорю я. — Они теперь просто с ума сходят от беспокойства.
Глаза побеждают, и улыбка расплывается на его лице.
— Ну, это нормальная реакция для родителей, полагаю. — На его лбу залегает складка. — Но я даже представить не могу, как кто-то, ездящий на Шелби шестьдесят восьмого, может быть плохим.
— Спасибо дедушка, — говорю я, обнимаю его. — Я тебя люблю.
— И я люблю тебя, Фрэнни.
* * *
После того, как дедушка отвозит меня домой, я захожу внутрь, закрывая дверь, и вижу Грэйс, стоящую со скрещенными на груди руками и сжатыми губами. Она смотрит прямо на меня своими яркими голубыми глазами.
— Пойдем, поговорим, — заявляет она, не отрывая от меня пристального взгляда ни на секунду.
— Что на этот раз?
Она хватает меня за руку и тащит за собой.
— Сначала пошли наверх.
Я позволяю ей утянуть меня в мою комнату. Она закрывает дверь, а я подхожу к окну.
— Я знаю, что ты не читаешь Священное писание, — начинает она сугубо деловым тоном. — Но Петр учит: «Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить». Сатана воздействует на слабых, Фрэнни.
Я поворачиваюсь к ней лицом.
— Какого черта ты мне это говоришь?
