В коридоре с единственным источником света, одиноким пыльным окном в дальнем конце, стоял затхлый запах отсыревшего дерева, плесени и мха. Скрипучие половицы местами провалились, у половины обшарпанных дверей не было ручек.
Комната не отличалась роскошью. Пара наспех сколоченных кроватей, убогий стол в углу, мутное окно без занавесок и толстый огарок свечи на подоконнике. Франц поморщился, мысленно попрощавшись с надеждой на непродолжительный, но комфортный отдых.
— Людей здесь не было давно, — удовлетворенно произнес мертвец, — крысы и пауки — завсегдатаи этого места.
Он подошел к окну и долго вглядывался в зеленовато-сизые зубцы еловых верхушек, поднимающихся из-за городской стены. Солнца видно не было, тяжелые низкие облака грозились разразиться дождем.
— Шериф Ага врет, — произнес, наконец.
— Я знаю, мы припрем его к стенке и заставим выложить все начистоту, но сначала прогуляемся по Игнии и сами разузнаем что к чему, — согласился Франц, понимая, что в подобном месте мысли об отдыхе не посетят даже самого усталого человека. Настолько неприятного помещения ему не встречалась давно, со времен посещения карцеров Ликийской тюрьмы, да и, те, пожалуй, выглядели несколько привлекательнее этого номера.
Они вновь вышли во двор и направились к коновязи. По пути Аро напряженно всматривался в муть разводных прудов, где то и дело мелькали над водой бурые спины и головы их обитателей.
— Могу я попросить вас кое о чем? — неуверенно произнес Франц, обращаясь к мертвецу, идущему впереди, — у меня здесь имелся осведомитель, жил он в этой гостинице, но пару месяцев назад связь с ним оборвалась, и теперь меня терзают сомнения…
Франц замялся, глядя на вспененную множеством гибких вертких тел воду, не зная, как более тактично озвучить свою просьбу. Однако мертвец и сам понял, о чем желает просить его сыщик.
— Эти твари — лучшее средство навсегда избавиться от человека или трупа, — произнес он, подходя к самой кромке воды и приседая.
Одно стремительное движение решило судьбу крупной жирной рыбины с руку размером. Перехватив добычу поудобнее, мертвец согнул ее пополам. Гадко треснув, сломался хребет, а из разрыва матовой чешуйчатой кожи полезли вывернутые наружу куски серого водянистого мяса. Фиро внимательно обнюхал его, а потом откусил кусок. От вида мертвеца, рвущего зубами еще живую рыбу, Францу стало нехорошо, но волевым усилием он заставил себя сохранить спокойствие.
— Что скажете? — спросил он, наконец, решив все же прервать трапезу своего спутника.
