Таша испуганно оглядывалась по сторонам. Сердце предательски стучало, руки похолодели, скованные ледяными путами наползающего страха.
— Есть кто живой? — неуверенно спросил Жан, осторожно заглядывая внутрь, — никого… Проклятье!
Кучер отпрянул назад: из темноты на подножку выползла большая белая улитка с кулак величиной, заинтересованно поводила усиками и не спеша уползла по днищу вниз. Таша вздрогнула всем телам, теряя остатки самообладания.
— Гадость, — брезгливо поморщилась Эллавия, которая держалась браво, хоть и тревожилась, — а это что? — купчиха указала на массивный светлый камень, лежащий в стороне.
— Валун… — начала говорить Таша, но тут же вцепилась в руку Эллавии, потому что «валун» двинулся и пополз в темноту, оказавшись еще одной улиткой, гораздо более внушительной чем та, что минуту назад покинула загадочную карету. Огромное существо бесшумно исчезло во мраке, оставив за собой слизистый след, в котором что-то блеснуло. Набравшись храбрости, Таша шагнула туда, чтобы разглядеть находку: в скользкой луже лежали стальные удила и несколько лошадиных зубов.
— Что здесь произошло? — испуганно шепнула принцесса, пятясь к купчихе и кучеру.
Странная карета и жуткие улитки породили в душе забытые страхи перед неизвестностью, таинственной угрозой, что кроется в темноте. Отсутствие Учителя лишило ее последних остатков храбрости. Когда он находился рядом, все было проще: казалось, что Кагира всегда за спиной и в любой момент придет на помощь — это придавало сил и смелости. К тому же, встреться на их пути мертвяк, Таша не испугалась бы, порадовавшись возможности попрактиковаться в своем мастерстве, но здесь, в этом зловещем, угрюмом лесу все обстояло иначе.
— Уходим отсюда, скорее, — прошептала Эллавия, утягивая за собой принцессу и подталкивая в спину остолбеневшего Жана, — быстрее!
— Что это было? — сбивающимся голосом спросила Таша у кучера, — вы сказали, что знаете эту дорогу…
— Наверное, у этой кареты ось сломалась. Путники попробовали починить ее, но не смогли, и поехали дальше верхом. Такое бывает, госпожа…
Пока они спешили к дороге, Таша раздумывала над словами Жана, понимая, что прозвучали они не слишком уверенно, хотя, и походили на правду. «Ночью и пень напугает» — успокоила себя девушка, вспоминая народную поговорку.
Лошади радостно зафыркали, заждавшись в одиночестве, и дружно рванулись, позабыв об отдыхе. Сон и усталость сняло, как рукой. Таша и Эллавия молчали, напряженно всматриваясь в окна, но тьма уплотнилась так, что разглядеть что-то толком стало невозможно. Света фонаря не хватало, лошади брели вслепую, то и дело спотыкаясь и останавливаясь, но Жан нещадно подгонял их, не желая задерживаться в гиблых местах. Таша моргала, напрягая глаза до боли, пока ее не сморил сон. Она не заметила, как, подперев голову рукой, провалилась в небытие…
