Ничего не произнося более, гоблин ждал, внимательно глядя на Аро. Его соратники сидели молча, не проявляя никакого внимания к явившимся людям.
— Я пришел к вам за помощью. Мне нужен ответ на вопрос.
— Спрашивай, — склонил голову старший северянин, — я отвечу то, что знаю.
— Известно ли тебе имя «Хапа-Тавак»? — спросил Франц, не распыляясь более на отвлеченные разговоры.
Услыхав имя, гоблин не проявил никаких эмоций, однако внимательный Франц заметил, как на миг вспыхнули глаза собеседника.
— Известно, — медленно кивнул воин.
— Может, ты знаком с человеком, который это имя носил?
— Не знаком, — отрезал гоблин и замолчал.
Обнадеженный было Франц, разочарованно выдохнул. Зная немногословность гоблинов-северян, он понял, что любые новые расспросы бесполезны. Воин не скажет ему более ничего.
— Мотайэ, — справившись с нужной интонацией, произнес, прощаясь, сыщик.
Он уже собрался уйти, но за спиной прозвучало:
— Эт!
Решив, что «эт», это сокращение от «этта», Франц остановился.
— Стой! — повторил гоблин уже на языке Королевства, — я не знаю человека с этим именем, но когда-то я сражался со зверем, которому сам дал такое прозвище.
— Ты сражался с ним на Севере? — едва сдерживая волнение, спросил Аро.
— Нет. Я встретил его в Темных землях, — произнес гоблин, подкладывая в костер хворост.
Яркие всполохи огня отдавали бордовым и сиреневым. Казалось, рядом с этими дикими северными воинами даже огонь замерзает, становясь холодным. Темные земли — так гоблины называют Темноморье. Франц мысленно кивнул сам себе: «Ясно, наемники воюют далеко от дома, и этих угрюмых северян могло занести даже к Темным морям»…
— Почему ты назвал Хапа-Тавака зверем? — уточнил сыщик.
— Потому что он не человек: зверь или демон. Я видел беспощадных убийц-людей, и даже они испытывали трепет, убивая, а он, Хапа-Тавак, всегда был спокоен, словно хищник, для которого убийство лишь часть природного естества, — уклончиво ответил гоблин, протягивая руку к огню и пальцами вытаскивая из углей кусок испеченного в них мяса.
Языки пламени облизали синюю грубую кожу, но на клыкастом лице не дрогнул ни один мускул:
— Наемники из Ледяных Вод не знают страха, но Хапа-Тавака боялись все, — гоблин многозначительно посмотрел на своих более молодых товарищей, — даже я дрожал, когда над полем сражения поднимался его флаг с белым таваком, лежащим в золотом кругу на зеленой тверди. Даже самые отчаянные испытывали ужас.
— Чего же было в нем такого особенного? — Франц напряженно приблизился к гоблинам и присел возле их костра.
