— По душе на брата. Ну и одна общая, — почти незаметно глянул на меня Джереми.
— Ну что, крикнем дружно — Сне-гу-роч-ка! — завопил Кирилл так, что голом прокатился по всей гряде, поднимая волоски на руках. Странная сила была вложена в этот «призыв». Я бы тоже заинтересовался, придя посмотреть, какой придурок тут орет.
— Как ты батл на склоне собираешься устраивать, блохастый?
— Бежим, что ли, дальше?
Мне захотелось отвесить подзатыльники каждому! То бежим, то не бежим.
— Туда, — указал я на небольшую каменную платформу, прячущуюся между густыми зарослями сосен и резким обрывом. Не лучший выбор, но и устраивать разборки с невиданной хренью на резком склоне, тоже не выход. Особенно если эта хрень имеет привычку нападать сверху.
Что-то громко ухнуло, снова завоняло тухлятиной. Когда над головой пронеслась осязаемая тень, мы дружно присели, изображая из себя продвинутых гопников.
— Вот ангельская блевотина, как их так вымарать-то умудрились.
— Тебе лучше не знать, бро, — поморщился Владимир.
Мы снова бежали… Начинаю понимать, что у меня ни команда, а загляденье, хоть сейчас в Сочи на Олимпиаду. Желательно — прямо сейчас и побыстрее!
На платформу я буквально выкатился, в последний момент, то ли от радости, то ли от «встречающей делегации» ноги подкосились, и я кубарем полетел вперед. И ни одна скотина подхватить не успела! Сильно двинувшись подбородком об камень, я на какое-то время потерял ориентацию и вообще мало интересовался происходящим. А вот когда звон в ушах прекратился, оказалось, что вокруг меня как минимум качественная ролевка или историческая реконструкция. Потому что у моих мальчиков-побегайчиков в руках оказалось столько отжившего свой век раритета!
Джереми встал чуть впереди всех, в какой-то полузвериной стойке, сжимая в пальцах древко копья. Его наконечник чуть переливался в полутьме горной ночи, заметно отсвечивая золотыми разводами. Второй из братьев стоял чуть позади и едва касался земли концом благородной рапиры, чей уменьшенный близнец-кинжал сжимала другая рука Майкла. Киррил застыл в боевой стойке, словно собирался кому-то морду бить, причем кулаком в латной перчатке. Еще один рыжик поигрывал треххвостым кистенем, за каждым из тяжелых грузиков которого тянулся огненный след.
Материться хотелось — просто жутко. Но я помнил про подзатыльники и разбитую губу. Поэтому просто сплюнул кровь, озадаченно оборачиваясь на Владимира и Хади, внутренне готовясь к подобным же переменам.
