Скорее всего стены, которыми окружил себя Бен, возникли из-за какой-то обиды или горького разочарования, пережитого когда-то. Такие люди среди не экстрасенсов ей встречались очень редко, и их непроницаемая скрытность объяснялась травмами, а не холодным расчетом.
Он не был экстрасенсом.
Но он не был и убийцей.
Хотя ей и не удалось проникнуть в его мысли, такой убежденностью Кэсси – по крайней мере, отчасти – была обязана своим телепатическим способностям. Эта убежденность пришла к ней в тот момент, когда он бережно осматривал ее руку, а она внимательно следила за ним. Ей вдруг вспомнился убийца, вскинувший руку с ножом над несчастной Джилл Керквуд.
Рукав у него засучился, обнажив запястье, и на этом запястье с внутренней стороны был явственно виден шрам.
У Бена такого шрама не было.
В принципе такое открытие должно было ее приободрить, и Кэсси оценила его по достоинству, но она не ощущала подъема чувств и смотрела в будущее со страхом. Хотя Бен проявил определенное понимание и сочувствие к тому, что ей предстояло вынести, истинной цены, которую ей предстояло заплатить, он представить себе не мог.
Но он был абсолютно прав, когда сказал ей, что, если она останется здесь, в Райанз-Блафф, ей придется им помогать. Не только потому, что в этом состоял ее долг (понятие о долге мать вбивала ей в голову с самого детства), но еще и потому, что она могла стать очередной – даже внеочередной! – жертвой этого убийцы. Остановить его вовремя – вот единственный способ спасти свою собственную жизнь.
Велико было искушение просто сбежать. Почти непреодолимо. Но Бен оказался прав еще в одном отношении: он напомнил ей, что монстры встречаются повсюду. К тому же в этом городе она впервые за всю свою жизнь нашла пусть временный, но все-таки покой и теперь чувствовала себя обязанной помочь хотя бы из благодарности.
Если только она сможет помочь.
Кэсси заварила себе чашку крепкого чая, потом долго лежала в горячей ванне, стараясь ни о чем не думать. После ванны она сразу легла в постель, моля бога, чтобы ей ничего не приснилось.
Эта молитва не была услышана.
* * *
Господи, до чего же он ненавидел сны! Почему они не хотят оставить его в покое? И голоса.
Хватит шептать ему в уши! Он хочет спать. Он просто хочет отдохнуть. Зачем они заставляют его все это делать? Руки у него пахнут... монетами. Его одежда. Кажется, и волосы тоже. Монетами. Кровью.
Ш-ш-ш... Больше никаких голосов. Только не сегодня. Никаких снов. Он так устал.
