Взбираясь по склону наверх, он то и дело оскальзывался и падал. И сначала реже, а после чуть не через каждые десять шагов перекладывал палку с одного плеча на другое.
Но в конце концов добрался все-таки до деревни.
Сил у Гажи осталось уже так мало, что, поднявшись на холм, он тащился медленнее и останавливался больше, чем на всем расстоянии от поля до вершины.
Теперь, если Гажи пытался пройти хоть на два шага больше, чем мог, его начинало шатать, и он падал. А на обледенелой дороге подняться, да с зайцами, было куда трудней, чем на снегу. Так что он предпочел останавливаться через каждые десять шагов и, едва переводя дух, одолевая непомерную тяжесть в руках и ногах, зовя господа бога на помощь… в конце концов оказался все же у двери объездчикова дома.
И тут последняя капля сил оставила Гажи. Ноги его отказались нести безвольное тело, и Гажи, с зайцами и со всем прочим, рухнул на дверь вперед головою.
* * *
Не будь Гажи так измучен, он еще во дворе услышал бы истошные вопли объездчиковой жены, плач ребятишек и разъяренный крик самого хозяина.
Жена у объездчика была еще крепче, еще упитанней и румяней, чем он сам. Конфетка просто была, а не баба. Росли у него уже трое чудесных детишек. А четвертого она как раз носила под сердцем.
У любой женщины, когда она в положении, характер хоть сколько-то, а меняется. Объездчикова баба, та все время была в каком-нибудь раздражении. То из-за пустяковых причин на нее находили приступы ярости, то она впадала в другую крайность: в слезливую размягченность. Кроме того, ей то и дело чего-то до смерти хотелось. Если кто на глазах у нее что-то ел, а ей не давал, то она вынести этого не могла и как больная вся становилась. А в последнее время эта ее причуда стала еще сильнее. Да еще и усугубилась, потому что хотелось ей все какие-то самые невозможные блюда. То, скажем, соленое, то, наоборот, кислое, то еще черт знает что.
Про бабу эту можно спокойно сказать, что жизнь ее слишком избаловала. Была она дочерью богатых крестьян; правда, детей в семье с нею было семеро, но все равно воспитана она была так, что все время за ней прислуга да батраки ходили. Впереди светило ей неплохое наследство. Никогда и ни в чем не знала она нужды.
Конечно, кишка тонка была у объездчика, чтобы держать в узде такую бойкую, своевольную бабу. Так что в доме у них то, что хотела жена, исполнялось немедленно.
Когда в полдень объездчик получил весть, что господа из банка едут охотиться, баба первым делом сказала:
