Роксолана. Королева Османской империи | страница 10
Те, что спали, просыпаются, они с жадностью смотрят на нее, ждут.
— Третья неделя, как я с Украины.
— Третья неделя… а мы… — Длинные весла падают в воду все медленнее и медленнее.
— Братья! Это же будто бы вчера она там была… И откуда ты?
— С Рогатина.
— А мы из Черкасс… Из Сечи… Из Полтавы… Миргорода.
— Рогатин… Далеко забрались бусурманы.
— Во время Троицы налетели, — рассказывает Настя.
— Изверги, осквернили Зеленое воскресенье. А кто сейчас гетман?
— Ружинский… Разбили в прошлом и позапрошлом году Мелик-Гирея… Мой отец участвовал в походах.
— Да, да… Евстафий, значит, гетман, пусть будет здоров!
— Мало он по морю гуляет…
— Не обленился…
— Забыл о нас… Уже семнадцать лет прикованы…
«Семнадцать лет, — шепчет Настя. — Это еще на свете меня не было».
— Вот какие девчата в Украине подрастают!
— Только кому эта красота достанется? Хану в гарем?
— Не все же хану, останется и для Украины. Видишь, как красиво говорит.
— Спасибо, доченька, что обратилась к нам. Расскажи еще что-нибудь об Украине.
Галерники перестали грести, и корабль остановился. Тут же свистнула плеть, послышалась гортанная ругань часового, зашумели надзиратели, и невольники взялись за весла.
— Иди, дочка, спасибо тебе, услышали живое слово с Украины, и уже полегчало.
Заскрипели уключины, опять слышен плеск волны за бортом. Настя поднялась наверх, в свой угол.
Когда утром Настя проснулась, корабль стоял. В окошке она увидела сверкающий на солнце город — высокие белые минареты, роскошные дворцы, низкие здания.
Чужой город. И чужое небо — какое-то синее, непрозрачное, не такое нежно-голубое, как на Украине. Дальней, родной Украине…
Константинополь. Вид с башни Сераскир
Послышался шорох, и Настя быстро укрылась по самые глаза. Вошел паша, уже не такой важный и напыщенный. Настя удивилась, когда он слегка поклонился ей и плавно протянул руку к окну. Сказал на ломаном украинском языке:
— Вот Стамбул. Столица империи. А скоро тебе, Роксолана, окажут высокую честь — я тебя покажу царю царей, султану из султанов, наместнику Аллаха, великому Сулейману! — паша, произнося эти слова, приложил руку к груди и поднял кверху глаза.
Настя не сдержалась, насмешливо улыбнулась — улыбнулась впервые за эти страшные дни, — слишком неискренни были ужимки пожилого паши при упоминании султана. «А зачем меня показывать Сулейману?» — подумала девушка.
Несколько дней Настю готовили к встрече с султаном, ее поселили в двух роскошных больших комнатах в девичьей части гарема — серале. Искусно зарешеченные окна выходили на бухту Золотой Рог, где покачивались дубы, галеры, парусники, бригантины. Настя видела гребцов — полуголых, обветренных, мускулистых. Среди них, видимо, были и земляки.
