По самолетам открыли стрельбу из винтовок, но оружия было мало, и рассчитывать на эффективность такого слабого огня не приходилось. И в течение дня фашистская авиация неоднократно «утюжила» район бедствия. Это ведь у них в Европе война шла по законам — потопив судно, фашисты при возможности старались спасти вражеский экипаж, забирая его в плен. С нами они так не церемонились. Но интересно: что же все-таки чувствовал в тот день на Ладоге спрятанный в фашисте человек? Или человека в фашистах действительно уже не было?
…Когда вспоминаешь те минуты налетов, ярко встает образ добряка Паттури — нашего курсанта, финна по национальности, который на родном языке яростно ругал фашистских пилотов. Он четыре раза прыгал в воду за упавшими за борт женщинами и, поддерживая их на плаву, помогал подняться на баржу. На пятый раз он не вернулся…
Смерть в шкиперской рубке
Отбомбившись, самолеты в очередной раз улетели. Казалось, наступила передышка, но шторм становился все сильнее. Баржа уже так низко села, что волны без труда прокатывались над палубой, унося людей в пучину целыми группами. Относительно безопасным местом, куда не так проникала вода, была шкиперская рубка. Поэтому мужчины стали собирать в ней промерзших женщин, детей и подростков.
Необходимо было оглядеться — где буксир, не подходят ли другие корабли.
Мне — автору этих строк — довелось быть одним из лучших гимнастов училища, поэтому я решил, что смогу забраться на крышу рубки с меньшим риском, чем другие. На случай, если смоет, я разделся, оставшись в тельняшке и кальсонах, и полез на рубку. Оттуда обстановка выглядела еще мрачнее. Впереди виднелся темный силуэт «Орла». Черные тучи нависали так низко, что казалось, невысокая мачта баржи рвет их в клочья. Высокие волны шли длинными валами одна за другой. Было видно, как тупой нос баржи медленно карабкался на гребень вала и разбивал его верхушку, а затем круто падал вниз.
…Вдруг накатившаяся волна какой-то странной трехгранной формы тараном ударила по стенкам рубки. Оставшиеся на палубе люди издали крик ужаса. Находясь на крыше, я сразу не понял, что этот водяной вал сорвал рубку с палубы и вынес ее за борт. Помню, как поразился тому, что рубка плывет среди волн, затем вспомнил, что внутри женщины с детьми, и в душе что-то надорвалось.
Никто не мог даже предположить такого варианта. Рубка стала быстро погружаться почти без крена. Кричали оставшиеся на палубе люди. В рубке все было как-то тихо — женщины и дети, вероятно, в первый момент даже не поняли, что случилось. Рубка ушла на дно меньше чем за минуту и, когда вода хлынула в нее, матери, скорее всего, успели лишь прижать детей к себе. Их личная борьба за жизнь была проиграна.
