- Очень нужно мне тебе что-то доказывать, кривое
пугало. Не веришь - и не надо.
Одноглазый резко встал, и Крикс подумал, что ужасный
шрам и нездорово-бледное лицо его обидчика только что ввели его в заблуждение.
В действительности тому было даже меньше двадцати.
- Что ты сказал?.. - прошипел он.
- Достаточно, - приказал человек, стоявший за
деревьями. - Сядь, Даррек.
К удивлению "дан-Энрикса", взбешенный его
выходкой противник как-то разом сник и снова опустился на бревно.
- Я думаю, имперец сказал правду, - сказал Астер. -
Если это так, то Лис и Шестипалый подтвердят его слова, когда вернутся.
Пчелоед, пока перевяжи его… а там посмотрим.
Пчелоед кивнул и снова наклонился к ране, но седой
мужчина, на которого известие о смерти командира "Горностаев"
произвело такое сильное впечатление, удержал лекаря за плечо и опустился на
корточки рядом с энонийцем.
- Погоди, южанин. Подкрепись, пока этот трухлявый гриб
не стал вытягивать из тебя жилы. Будет легче.
С этими словами он поднес к губам Рикса какой-то
предмет, который при ближайшем рассмотрении оказался старой, покоробившейся от
времени кожаной фляжкой. Запах чего-то слезоточиво крепкого, отдающего смолой и
можжевельником, ударил в ноздри. Крикс храбро глотнул из фляжки нечто, больше
всего походившее на смесь ячменной водки и настойки от простуды.
- Пей, сколько захочешь, - щедро предложил седой. - А
потом я сам выпью за твое здоровье. Как тебя зовут?..
Крикс открыл было рот, чтобы представиться, но тут
глоток чудовищного пойла докатился до его желудка и южанин судорожно
закашлялся, вытаращив глаза.
- Кхх-х-рик… - только и выдавил он из себя, прежде
чем горло пережало новым спазмом.
- Твое здоровье, Рик! - торжественно сказал седой,
глотнув из фляги так непринужденно, словно там была обыкновенная вода.
Конь убитого "дан-Энриксом" такийца оказался
превосходным. Обычно Дарнторн относился к лошадям очень бережно, но в этот раз
он гнал коня по направлению к Сокате со всей возможной скоростью. Льюберт
спешил, словно гонец со срочным донесением - с той только разницей, что для
гонцов в пути приготовляют свежих лошадей, а Льюберту пришлось преодолеть все
это расстояние на вороном тарнийце, вид которого назойливо напоминал ему о
Пастухе. В Сокате Дарнторна, по счастью, опознали сразу. Ему позволили поесть,
дали вина, и Льюберт, наскоро поведав о гибели раненых, упал на отведенную ему
кровать и сразу провалился в сон. Правда, проспал он всего несколько часов,
после чего Дарнторна снова растолкали и сказали, что его желает видеть
коадъютор.
