— Помню ли я Гарри? Конечно! В последний раз мы виделись, когда я вышел отсюда лет шесть назад. Он все еще садовник у судьи Робинсона?
— Да.
Мы медленно подошли к скамейке и сели.
— Гарри до сих пор считает Грейстоун адом и радуется, что вырвался отсюда. Сейчас ему здесь было бы лучше.
— В больнице он чувствовал себя несчастным.
— Да, но тогда мы жили в старых корпусах. Теперь-то стало по-другому. Каждый день можно играть в бейсбол. И палаты гораздо удобнее, чем во времена Гарри.
— Знаете, он мне рассказывал о какой-то Потерянной Душе. Это не давало ему покоя.
— Вот как?
— Да, он сказал, что слышал стоны привидения, замурованного в стену.
Шеффер расхохотался.
— Какое там привидение! Просто бедная женщина, которая кричала и стонала дни и ночи напролет. Гарри — как ребенок. Я и не стал его разубеждать — пусть себе верит в призраков.
— Он говорил, что слышал ее по ночам…
— Потому-то Гарри и думал, что это привидение. Днем мы не могли слышать женщину из-за постоянного шума, а по вечерам ее голос доносился до нас, потому что в стене между нашими камерами проходил дымоход, а несчастную держали внизу, под нами. Сам-то я быстро во всем разобрался, но Гарри ничего объяснять не стал. — Он замолчал, серьезно посмотрел на меня и вдруг весело подмигнул. — Я стал искать во время прогулок и нашел.
— Очень интересно! И что же вы нашли?
— В общем, ничего особенного. Эта женщина сидела водной из подвальных камер. Почему ее загнали туда? Не знаю. По крайней мере, в подвалах больше никого не было. Беднягу оставили там, даже когда нас всех переселили в новые корпуса.
— А вы всегда сидели в одной и той же камере, по соседству с Гарри?
— Да, целых тринадцать лет. Каждый вечер я прижимался ухом к стене и прислушивался: как она там. Через несколько месяцев бедняжка перестала звать на помощь, а стала разговаривать сама с собой. Я так думаю, потому что других голосов ни разу не слышал. Она разговаривала и в тот вечер, когда нас переводили. Значит, была жива. Эта женщина и сейчас там.
— Откуда вы знаете?
— Наблюдаю. Я ни разу не видел ее, но считаю почти подружкой. Моя камера сейчас на пятом этаже, в пятьдесят третьем блоке, — это в левом крыле с другой стороны. Из окна я вижу старые корпуса, и если бы этой женщины там не было, то зачем миссис Морган стала бы приходить сюда три раза в неделю?
— А кто такая миссис Морган?
— Вы не знаете Нелли Морган? Когда она еще была старшей сестрой в Грейстоуне, мы называли ее Мамашей Морган. Потом она ушла на пенсию. С тех пор через день, как только стемнеет, она приезжает в Грейстоун и приносит какие-то пакеты. — Сэм еще раз подмигнул и хитро улыбнулся. — Оставляет машину у ворот, проходит через огород и на несколько минут исчезает в старом корпусе, а потом выходит, но уже без пакетов. Когда темнеет рано, почти ничего не видно, но уж я-то Мамашу Морган не спутаю ни с кем.
