Я выскочил на углу и через пять минут уже входил в редакцию.
Наутро на первой странице «Гэзет» красовался подробный отчет о моем ночном посещении Грейстоуна. «Трибьюн», которая, как и мы, подготовила специальный выпуск, посвященный убийству судьи Робинсона и побегу Мясника Мэджи, напечатала, что доктор Уилкс «отказался делать какие-либо заявления, пока следствие не представит официальный отчет». Я же направо и налево цитировал директора больницы, а на самом видном месте поместил план шестнадцатого блока и двора, снабженный крестиками, стрелками и пунктирными линиями. Да, в то утро девиз «Трибьюн» «Всегда и везде первая!» — заметно потускнел.
Лаудербек, к которому я зашел с утра, тоже выглядел не блестяще. Он был так расстроен, что лишь грустно посмотрел на меня, словно говоря: «И ты, Брут!»
— Я пропал, — едва слышно пробормотал мой приятель.
— Да бросьте вы, я же вам обещал!
— Ну, и что с того?
— А то, что Джерри Спенс всегда держит слово. Я как раз иду к мэру!
— К Тому Крейну?
— К кому же еще? Помнится, несколько лет назад я оказал ему немалую услугу. Ну, а если по делу — что новенького?
— Да ничего. Мэджи — все еще в бегах. Наверное, прячется.
— А Джонас Хэтфилд?
— Утром пришлось его выпустить, да к тому же вернуть чек. Этот мошенник еще здорово попортит кровь Робинсонам, если они от него не откупятся.
— Насколько я знаю Большого Босса, фиг он раскошелится!
— Он так и сказал сегодня утром евангелисту, когда того отпускали. Но Хэтфилд все еще хорохорится. Он намекнул Эндрю Робинсону, что кое-что про него знает…
Я отвернулся, чтобы скрыть удивление.
— По-моему, это блеф.
— Конечно, но с Большим Боссом этот номер не пройдет. Хэтфилд и шагу ступить не успеет…
— Разве что ребята Джека Керфью «прокатят» его на машине. А как моя статья, наделала шуму?
— Увы! Утром прибежал полковник Райс, в диком бешенстве. Он звонил Уилксу, а тот заявил ему, что проболтаться мог только один из моих детективов. Пришлось все выложить.
Полковник, в сущности, неплохой человек и ровесник моего отца, владел «Трибьюн». Он часто бывал у нас, и я помню, как вечерами после ужина соперничающие старики часами спорили до хрипоты. Но, в конце концов, Райс перекочевал в стан врага.
— Счастливо, Лаудербек, и не тревожьтесь понапрасну!
Кабинет первого человека в городе находился в соседнем здании. Том Крейн сколотил приличное состояние — его молочные фермы в окрестностях Мидленда приносили хороший доход. В пятьдесят лет он вдруг ударился в политику. Будучи ярым сторонником Сухого закона, Крейн сразу снискал поддержку бутлегеров, поскольку банда Джека Керфью изрядно наживалась, взвинчивая цены на контрабандную выпивку. Кроме того, Робинсонам был необходим именно такой человек — популярный, нестроптивый и… щедрый. Немного лести — и Крейн с легкостью отстегивал несколько тысяч долларов на нужды города. Наш мэр так привык к пастбищам и стойлам, что переносил «дойку» совершенно безболезненно. Я не беспокоился за Лаудербека, потому что несколько лет назад очень помог Тому Крейну. Наивный старикан имел неосторожность угодить в сети бессовестной авантюристки. Когда он отказался выложить за собственные письма кругленькую сумму, девица приволокла их в редакцию «Гэзет», надеясь на скандал. Однако я не стал публиковать их, а, напротив, предупредил Тома.
