— Так и было, — подтвердила Дюбойс.
— И почему именно сейчас? — продолжал строить догадки я. — Разве в таком случае ему не следовало понять это с самого начала и вообще не обращаться в полицию?
— Верно. Есть кое-что еще. Я уточнила законодательство. Вина целиком ложится на него. Оказывается, если вы небрежно обращаетесь со своей чековой книжкой и образцами подписи, банк имеет право отказаться возмещать убытки, связанные с поддельным чеком. Компенсацию Грэму может выплатить только страховая компания, но без документов из полиции этого не сделает и она.
Непостижимо!
— То есть речь идет о том, что он воспринимает потерю сорока тысяч долларов как должное? И даже не пытается вернуть деньги?
— Быть может, он рассчитывает на материальную помощь министерства обороны? Но у них нет на это средств. Я пыталась поговорить с ним, но это нелегко, доложу я вам… Да уж ешьте, пожалуйста! Вы так смотрите на этот бутерброд! Замечали когда-нибудь, что если человек приходит в ресторан с кем-то еще, то чаще смотрит в свою тарелку, чем на соседа за столиком? А те, кто приходят одни, куда больше разглядывают публику, чем свою еду.
— Но Райан ничего не говорил мне о том, что дело закрывают, — сказал я. — Я совсем недавно беседовал с ним об этом в «Хиллсайд Инн».
— Возможно, он еще не в курсе. Его помощник сказал мне, что в четверг и пятницу Райана не было в участке. Он уезжал куда-то по хозяйственным делам. У них на следующую неделю намечено важное совещание по реформе финансовой отчетности во всем управлении.
Как я припомнил, Райан действительно что-то говорил мне о какой-то местной командировке.
— Значит, мы вычеркиваем дело Грэма из списка тех, что могли заинтересовать заказчика? — спросила Клэр.
— Нет. Как раз наоборот. Никто добровольно не откажется от сорока тысяч долларов. Только под посторонним давлением. — Я снова впился зубами в свой сандвич.
— Поздний обед или ранний ужин? Быть может, это то, что называют полдником? — Если она шутила, то юмора я не уловил.
— Какое впечатление он на тебя произвел? Я о Грэме.
Дюбойс задумалась.
— Он явно расстроен, но на вопросы отвечает уклончиво.
— Кто-то заставил его отозвать заявление и прекратить дело?
— Весьма вероятно. Грэмы — семья небогатая. Без этих сорока штук его парень не сможет учиться в Принстоне. На его месте я бы из кожи вон вылезла, чтобы прищучить мошенника и вернуть деньги.
Я обдумывал сразу несколько возможных вариантов.
— Хорошо. Предположим, наш заказчик подделал чек, купил золото и обратил его в отмытые наличные. Потом он использует деньги на нечто компрометирующее. Скажем, жертвует крупную сумму мечети радикально настроенных мусульман, покупает партию кокаина, устраивает оргии с проститутками или делает бог знает что еще. Причем прикрывается именем Грэма. Поэтому происхождение денег легко отследить. Заказчик затем ставит Грэму условие: открой мне доступ к секретным данным или устрой у себя на службе диверсию. В противном случае я превращу твою жизнь в ад, и ты окажешься за решеткой. Грэм соглашается. Но только Райан продолжает расследование, и заказчик нанимает Лавинга, желая выяснить, что тому известно.
