— В следующем месяце комитет устраивает слушания по вопросам разведывательной деятельности внутри страны, по закону «О патриотизме», облегченным правилам выдачи ордеров на арест и так далее. Цель — определить, насколько расширение прав органов правопорядка после известных трагических событий нарушает права граждан на неприкосновенность частной жизни. И сенатор попросил меня провести для него в этом направлении некую подготовительную работу. — При этом он поднял руки жестом, выражавшим его наилучшие намерения. — Мы вовсе не предполагаем, что с этим есть какие-то нелады непосредственно у вас. Просто опрашиваем как можно большее число людей из сферы обеспечения общественной безопасности. Собираем информацию. Вы — старший офицер службы охраны в вашей организации, и нам хотелось бы побеседовать с вами, чтобы выяснить, не приходилось ли вам сталкиваться со случаями, скажем так, небрежности при соблюдении формальностей получения разрешения на прослушку телефонов или подключение к частной компьютерной переписке, проявленной работниками тех служб, с которыми вам часто приходится сотрудничать. Имеются в виду ФБР, ЦРУ, Управление по борьбе с наркотиками, АНБ, НРО, местные управления полиции.
— Я бы рад помочь вам… Но только сейчас я выполняю абсолютно неотложное задание.
Албертс понимающе закивал:
— Мы прекрасно осведомлены о всей важности выполняемой вами работы. Но сенатор — друг Арона. — Взгляд в сторону моего шефа. — А потому мы постараемся ни в коем случае не помешать вам. Просто нас уже поджимает время.
— В каком смысле? — спросил Эллис.
— Как только в любом из комитетов намечаются слушания, в дело тут же вмешивается пресса, а если они что-то нароют раньше, чем об этом узнаем мы, мало не покажется никому из нас.
С этим трудно было не согласиться.
— Но ведь есть много других экспертов, и вы могли бы побеседовать с ними, — заметил я.
— Да, но нам нужна настоящая звезда в своем деле, — польстил мне Албертс.
Но тут на мою сторону встал начальник.
— Пожалуй, я должен согласиться с Кортом. Ваш разговор придется отложить до завершения операции, которой он сейчас занят.
Явно недовольный, Албертс спорить, однако, не стал.
— Тогда дня через три-четыре? — спросил он.
— Примерно так, — ответил я. — Но брать на себя обязательств не могу. Именно сейчас операция по защите семьи, порученной моим заботам, вступает в критическую стадию. Как только освобожусь, непременно дам вам знать.
— Разумеется, я понимаю. — Албертс снова смотрел сквозь меня и, видимо, думал, что улыбается, хотя такого выражения лица в его мимическом наборе не существовало. — Буду признателен за любую помощь.
