Перед входом в кабинет сидела Барбара — та самая, наполовину моя секретарша. Она вскинула голову и подала мне листки с принятыми сообщениями. Сухопарая, средних лет женщина намеренно сделала вид, что не замечает стакана с кофе в моей руке. Я знал она недоумевает, почему я не пью тот напиток, что каждый день варит она сама для обитателей всего этажа. Могла бы давно догадаться: ее кофе мне не нравился, потому что Барбара делала его на редкость плохо.
Казалось, свои темные с проседью волосы она заморозила в какой-то специальной форме. Хотя я прекрасно понимал, с помощью чего на самом деле достигался такой результат — фена и огромного количества лака.
Поскольку наша организация функционировала круглосуточно, в здании всегда находился кто-то из вспомогательного персонала, но при этом ни одна, даже самая младшая помощница не обязана была работать больше сорока часов в неделю. Никогда не занимаясь подсчетами специально, я полагал, что Барбара эту норму превышала почти вдвое.
— Мне нравится выходить на службу в выходные, — иногда поясняла она. — В такие дни обычно спокойнее.
Для кого спокойнее, а кто-то только что вывалялся в грязи под пулями хорошо обученного снайпера.
Усевшись за стол, я сначала съел огурчик, а потом откусил огромный кусок сандвича, действительно огромный — так я ел, только если меня никто не видел. И запил его глотком горячего, крепкого, очень хорошего кофе.
В промежутке я позвонил Лайлу Ахмаду в «Хиллсайд Инн».
— Доложите обстановку.
— Все под контролем. Мы с Гарсией по очереди совершаем обходы примерно каждые двадцать минут.
— Кто-нибудь звонил? Вообще никто? Даже из службы размещения, например?
— Нет, — ответил он, не вдаваясь в подробности.
Семья Ахмада жила в одной из стран Ближнего Востока, поэтому он, вероятно, был мусульманином, хотя это вовсе не обязательно. В отличие от многих своих соплеменников-арабов Ахмад, казалось, не придавал этому никакого значения и не пытался объяснять свои взгляды или религиозные убеждения. Да это было и ни к чему. Подавляющее число тех, кто пытался убить, например, меня, были христианами, иудеями или вовсе атеистами.
— Как там наши клиенты?
— С ними все хорошо.
Хотя по некоторым его обертонам я догадался, что они, вероятно, нервничают, скучают или тоскуют, но он не может мне об этом сказать, стоя от них в трех метрах. До меня глухо доносился голос комментатора бейсбольного матча, а потом я услышала реплику Джоанн, которая разговаривала с сестрой:
