— Похоже, пора и мне уходить, — произнесла магиня, пытаясь определить возможный источник магической угрозы. — С предателем ты расправишься сам, твоя армия превратилась в гору трупов, а опасный артефакт попадет в руки ламбирдов, и уже никто не сможет возродить кошмарного короля мертвецов.
«Убью лично»! — твердо решил Акмальди, вспоминая всех рыцарей из его ордена, отдавших жизнь за эту победу. Меч Солнца сам впрыгнул к нему в руку, а слова заклинания уже слетали с губ.
— Ого! — изумилась Шедире. — Да ты все еще рвешься в бой?!
— Прости, но тебе отсюда никогда не уйти! — почти что прорычал Мальвеус, понимая, что сейчас он поставит на карту все, что у него осталось.
Она была для него сейчас так близка. Ее алые губы, от которых шел едва уловимый аромат цветущих роз, сейчас лукаво улыбались. А всегда живые приветливые глаза бросали на него призывный взгляд:
— Быстро же ты забыл свою возлюбленную, дорогой.
— Опомнись! Когда-то ты была счастлива со мной!
На лице волшебницы отразились эмоции злобы и гнева.
— Я была твоей жалкой наложницей! — вскричала Шедире. — Ты уделял мне столько же внимания, сколько уличной девке, вертящей своими прелестями на потеху глупым богатеям, чьи этические нормы запрещают им брать то, что нравится, на всю жизнь, а слишком тугой кошелек позволяет поставить их титул выше миллионов других человеческих жизней!
Даже сейчас она была прекрасна. Глаза. Эти большие бездонные глубины тайн и неземной красоты не могли оставить удалого рыцаря равнодушным.
— Но я любил тебя, — ответил Мальвеус, понимая всю глупость этих слов сейчас.
Шедире засмеялась:
— Ну, конечно! Ты был так в меня влюблен, что бросил меня в той полузамерзшей заставе, стоило только твоему брату напомнить тебе о кодексе Бастиона Духов и дурацком правиле — бросать использованные трофеи на поле боя.
— Потому что Эверхард — король этих земель и один из посланников Бастиона Духов на землях Лаударума, — Акмальди пожалел об этих словах оправдания только тогда, когда уже произнес их.
— Вот поэтому я и хотела лично увидеть твою гордую физиономию, уверенно произносящую эти слова, — победоносно произнесла волшебница.
— Что ж, — Акмальди уже мог опоздать с разрушением ледяной башни, но он понял, что Шедире не была врагом Лаударуму. Скорее она мстила лишь ему одному. — Только вот причем здесь были четыре тысячи его лучших рыцарей? Извини, если хочешь.
— Нет, Мальви, не хочу.
— Мы можем забыть глупые обиды прошлого и начать все заново, — предложил Белый Грифон.
