— Не понял.
— Глоков и САФов у нас нет, и ракет нет.
— А компьютеры есть.
— Да, есть. И спутники есть. Их нам Андреевское братство подвесило на орбиту. Целых 365-ть штук. Вот такие пироги, господин врун. Так, где ты взял старт ракеты?
— Лиэль, где? — Лиэль стала ещё краснее. — Да ладно тебе краснеть, колись, давай. Ну.
— Из фильма, — Лиэль чего-то стыдилась.
— Какого фильма?
— «Глубокая глотка», — Лиэль это прошептала и убежала. А я от смеха сполз под стол. Макс и Никита недоумённо уставились на меня. Пришлось объяснять.
— Га-га-га, урок французского языка номер раз! — Никита стал красным, как Лиэль две минуты назад.
— А ещё, я до Каменской по навигатору добрался, и под музыку спутникового потокового радио.
— Никита, он опять врёт!
— Пошли к машине, — пошли, посмотрели. — Видали. На эту машину, из-за её цвета, никто не позарился, а в ней есть и бортовой компьютер, и навигатор, и приличная стереосистема. Ручная сборка, мля, — хвалился я машиной.
— Борн, тебе к фамилии надо добавить приставку — Удачливый, — Макс мне подмигнул, особливо. — А ещё — Суперпижон, Супернахал и Супертра….
— Но-но, без интима!
— Поздно. У тебя уже и другие «поклонники» появились, — Никита вовсю давил улыбу.
— Чего? — недоумённо уставился на Макарова.
— А на мою квартиру, где живут Макс и Любомир уже можно вешать табличку — гей-клуб.
— Ну, уж если это скромняга Никита озвучил… Макс вдел в левую мочку уха серёжку с алмазом. — Вуаля. Забьём стрелку, противный.
Я от Макса аж шарахнулся. На этом весь «экзерцизм» в прошлое Никиты и Макса и завершился. А я скрылся в шатре «массажисток».
На следующее утро позвонил Борисов.
— Борн, мы тут вчера банду гоняли, мля. Представляешь, двадцать гавриков с калашами, одвуконь, припожаловали к твоей таможне. Если бы не мой «слонобой» и М60 американцев, они бы тут делов натворили, мля. А так, мля, ой, мы их, ой, к лощине у залива выдавили, а парни с катера эту лощину из гранатомёта накрыли, мля. Ой, они потом, на прорыв пошли к заливу, представляешь, десять чертей, с двумя калашами в руках, мля, ой, пробились, и в воду, ринулись.
— Не понял, ты, что ойкаешь?
— В залив ушли, бесследно! В трубке раздалось пыхтенье, а потом раздался плачущий голос Эльзы:
— Рома, они Ванечку ранили, в руку, и Шатрова ранили, серьёзно. Твой врач сейчас его будет оперировать. А Ванечку наградят? Ты, там шепни начальству, чтобы наградили. Ну, пока, пойду атаманшу успокаивать. И, берегите себя там!
