Я остановился, но тень продолжала двигаться.
— Здорово, — сказал кто-то рядом. Тень замерла, теперь я видел, что она не моя, чужая.
— Привет, Коляня, — сказал я. Мы уже стояли рядом, и он постукивал своими перчатками одна о другую, распахивая руки и вновь их сводя.
Собака тоже подошла и села у Колькиных ног.
— И тебя, значит, отправила? — Колька шмыгнул носом.
— Кто? Куда отправила? — я сделал вид, что не понимаю, о чем речь.
— Да ясно кто, Гражина, — Колька отвернулся и стал смотреть туда, в сторону катка. — Я же за тобой гляжу, как ты туда пошел. Думаю, оставит, значит — все. Конец мне. Понял-нет?
— А что, тебя не оставляла? — спросил я.
— Не. Ни разу. Поговорит в библиотеке — и кранты. Она меня и в каморку-то ни разу не пригласила, в обитель свою. Я уж книжки все в этой библиотеке перечитал. И все зазря. Хотя, конечно, не зазря: на моей должности общее развитие — необходимая вещь. Понял-нет? Будешь рость, будешь и соответствовать, а не будешь рость, какой ты к хренам комсомольский работник.
— Расти, — сказал я.
— Верно — расти. Она меня тоже поправляет всегда, — и вдруг он залился счастливым смехом: — Но и тебя, однако, не пустила.
— Я сам ушел. А захотел бы, и остался. Настоящие мужики, Коляня, сами остаются. Это слабаков пускают — не пускают.
Он перестал смотреть на каток и уперся в меня ошарашенным взглядом:
— Она не такая. Она пустит, если полюбит. Сам ты хоть сдохни от любви, не пустит, — он помолчал. — Я ведь ее сколько раз замуж звал. Смеется.
— Пошли, — сказал я.
Возле библиотечных ворот он тронул меня за рукав:
— Мы тут с Рексом. А ты — валяй. Только не пустит.
Я постучал в дверь, и дверь тут же открылась.
(Я подумал: «Ей же нужно было пройти через весь дом. Почему же дверь открылась сразу?»)
Я сказал… Я ничего не сказал, сказала Зюка:
— Как долго ты возвращался! Я же все время стою тут в сенях и жду.
Я забыл оглянуться на Коляню, я не вспомнил о нем, я вошел в сени, потом прошел за Зюкой в библиотечный зал, она вела меня за руку, мне уже нечем было дышать.
— Я выбросила все календари, — сказала Зюка.
Я подумал: «А если все-таки не разразится геологический катаклизм, если я не превращусь в кокосовую пальму, если не сойдутся параллели на земном шаре?» Я сказал:
— Нет, Зюка. Я останусь здесь, я буду просто спать у твоих дверей, как Колянин пес. Я буду сторожить тебя, чтоб какой-нибудь гнусный самозванец не пробрался в твои сновидения.
— Ну, конечно, — сказала Зюка и пошла в свою комнату, чтобы принести мне постель.
