Секундой позже распахнулась дверца с противоположной стороны автомобиля, это выскочил товарищ упавшего. Он мгновенно сократил расстояние до мужчины, огибая капот по самой короткой дуге, и сразу, не останавливаясь, «выстрелил» в обидчика своего партнера пяткой правой ноги, метя в подбородок. Нога выпрямилась очень быстро, с совершенством и точностью механизма. Если бы удар достиг цели, мужчина в джинсовой куртке наверняка бы отправился в нокаут — в лучшем для него случае. Но он гибко качнулся в сторону, ловя бьющую ногу, затем сам ударил ногой, точно попав в пах раскорячившегося агрессора. Последовавший чуть позже удар рукой в челюсть снизу, нанесенный как-то небрежно, даже лениво, довершил комбинацию.
— Браво! — послышался возглас откуда-то со стороны.
Мужчина в джинсовой куртке оглянулся.
Человек в камуфляжном бушлате, таких же пятнистых брюках и высоких шнурованных ботинках, словно бы отклеившийся от стены невзрачного строения, медленно поднял ладони на уровень груди и изобразил аплодисменты. Узкое смуглое лицо с чуть выдающимися скулами, серые насмешливые глаза с опущенными уголками век, аккуратно подстриженные черные усы.
— Круто ты с ними поступил. Ладно, ребята, все о'кей, — это уже относилось к поверженным, которые успели прийти в себя, хотя и не настолько, чтобы представлять реальную угрозу для их обидчика. — За «пушки» только не вздумайте хвататься — в этом случае последствия похуже могут быть, — тон камуфляжного был ровен, словно повторял скучную лекцию, но все же что-то в его облике заставило «ребят» послушно вернуться в «Ауди».
Мужчина в джинсовой куртке проводил ретировавшихся мрачным взглядом и повернулся, собираясь продолжить свой путь.
— Послушай, мужик, а ведь тебя Валерием Николаевичем зовут, я угадал?
Вопрос камуфляжного удержал его на месте.
— Считай, что угадал, — теперь мужчина внимательно изучал смуглое лицо, усы.
— Вот, — продолжил черноусый, неспешно приближаясь. — Я тебя помню, а ты меня вряд ли. Лет пятнадцать с тех пор прошло. Меня к тебе в зал приводили, в доджо. Школа Бирюкова — самая знаменитая из всех оппозиционных школ.
— Нет, не помню, — как-то неожиданно виновато признался тот, которого звали Валерием Николаевичем.
— Ну, не удивительно. Народу у тебя много перед глазами мелькало. А я в ту пору ничего выдающегося из себя не представлял. Слушай, Николаич, а ты не очень спешишь? Обидно получается — встреча через столько лет да еще при таких обстоятельствах и вдруг такой мимолетной окажется. Для меня, во всяком случае, обидно. Я тут совсем рядом живу. Один живу… Сейчас, по крайней мере.
