Сегодня на кухне так много работы, что нет времени перевести дух. Тело находится в постоянном движении, я чувствую это каждым мускулом, когда тянусь к связке чеснока над плитой, чтобы срезать очередную головку. Я лично осматриваю каждую тарелку, которую выносят с кухни, вношу поправки в гарниры и одновременно продолжаю готовить и принимать заказы. Когда выясняется, что в трех заказах морского окуня пережарили и его следует заменить, я, бросив работу, не стесняясь, ору на несчастную повариху — я даже не знаю ее имени, но ведь это она испортила рыбы на пятьдесят долларов. Я умолкаю, только когда у меня начинает першить в горле. Повариха плачет, стараясь скрыть от меня слезы.
К половине двенадцатого суматоха на кухне начинает стихать. Я прошу одного из помощников шеф-повара приготовить поднос с бискотти и ликером лимончелло для гостей корпоративной вечеринки, которые засиделись за кофе. Они заказали несколько бутылок дорогого вина, да еще закуски и десерт, поэтому бискотти и дижестив — это маленький, но важный штрих. Я надеваю чистую тунику, выхожу в зал и сама ставлю поднос на столик. Лично выходить к гостям тоже часть нашей работы, хотя мне это никогда не нравилось. Уже шестнадцать часов как я на ногах, и меня шатает от усталости. Поэтому я на несколько минут присаживаюсь за столик и болтаю с клиентами: объясняю, что они ели, спрашиваю, понравились ли им блюда, а когда гости уходят, Эллен сообщает, что они сделали заказ на начало декабря, чтобы провести у нас еще и корпоративную встречу Рождества.
Уже далеко за полночь, когда все столы вымыты и подготовлены к следующему дню. Тони наливает всем домашнего вина, а Эллен, повязав фартук поверх элегантного черного платья, раскладывает по тарелкам пасту, оставшуюся в большой миске. Мы садимся за стол, едим и пьем, расслабляемся впервые за весь вечер, наслаждаясь возможностью побыть в компании друзей. За столом мы все равны. Я замечаю, что сижу рядом с Кристин, начинающей поварихой, чье имя я узнала у Тони. Сначала она старается не смотреть мне в глаза, и я знаю, что ей неловко за испорченную рыбу, она дуется на меня, потому что я накричала на нее при всех. Но вечер прошел прекрасно, и пережаренная рыба его почти не испортила. Это я и говорю поварихе, после чего благодарю за тяжелую работу. Она понимает, что я говорю искренне. Уходя домой, она робко улыбается мне, и я знаю, что завтра она опять придет, я сумела не убить в ней веры в то, что когда-нибудь и она станет шеф-поваром, хотя на вид она совсем девчонка, только-только после школы.
