Якоб-скальд подошел к Рорику, когда покойника уже унесли. Сел рядом, щелкнул пальцами, раб тут же подал ему чистую чару. Дядька налил себе пива, начал пить мелкими глотками.
Конунг раздраженно дернул головой в его сторону, но ничего не сказал, отвернулся. Они так и сидели молча – конунг пристально смотрел на огонь, скальд неторопливо пил, пришлепывая губами.
– Мне жаль, что ты потерял брата, Рорик, – сказал дядька через некоторое время.
– Мне тоже жаль! – коротко бросил конунг.
Покосился на дядьку и опять отвернулся.
Якоб-скальд словно бы не замечал его состояния. Медленно допил чару, налил еще.
Снова пил, обстоятельно вытирая ладонью усы и бороду.
– Я не хочу утешать тебя, Рорик – воин и конунг не нуждается в утешениях. Я не хочу напоминать тебе о том, что судьбу каждого отмеривают девы-норны – ты и сам это знаешь… – начал он размеренно и неторопливо, словно рассказывал за пиршественным столом длинную драпу.
– Не хочешь – и не говори ничего! Молчи! – зло фыркнул Рорик, обрывая дядьку.
Они снова молчали.
– Я помню, когда мы были совсем мальчишками, Альв часто прибегал под утро в мою кровать. Залезал под покров, прижимался ко мне, грелся рядом, – неожиданно рассказал Рорик. Он понимал, что дядька обиделся на него, хоть и не подает вида. – Ноги у него были холодные-холодные, я помню это… Я и сам еще был размером с утенка, но Альв казался мне совсем хрупким и беззащитным… Он мерз тогда, он тогда почему-то все время мерз…
– Да, я помню это, – подтвердил Якоб. – Помню, как вы были маленькими… Хотя, я редко бывал в фиорде, твой отец Рагнар был не из тех, кто тратит время жизни, глядя на огонь домашнего очага.
– Это так, – кивнул Рорик. – Отец был великий воин. А брат так и не стал им. Не успел стать.
– Да… Может быть…
– Молчи, старик! Я не хочу срывать на тебе свою злость, лучше – молчи!
Якоб спокойно пожал плечами и опять налил себе в чару. Рорик взял жбан у него из рук и начал пить прямо через край, проливая две темные струи на дорогую одежду. Крякнул, рыгнул и со стуком поставил на пол.
– Что ты будешь делать теперь? – спросил скальд.
– Завтра утром Сьевнар умрет! – ответил конунг. – Клянусь молотом Тора, он будет умирать тяжело и долго, чтобы много раз успел пожалеть, зачем он родился на свет! Он будет умирать так долго, что дух брата успеет вдоволь налюбоваться на его смерть.
– Дружина будет недовольна таким решением, – осторожно возразил дядька. – Если ярл и воин сражались один на один – это не противоречит нашим обычаям. В этом случае, на Сьевнаре нет никакой вины, это боги решают судьбу смертных, и не людям пенять на них. Право поединка – священное право воинов. Если человек не может убить, кого хочет, как он будет чувствовать себя свободным?
