К тому же, девяносто процентов из них горлопаны и пустобрехи — языком молоть могут, а что-то делать конкретное — найн.
Про политработников вообще говорить не приходиться — каста тунеядцев, хотя среди них встречаются иногда порядочные люди.
Посоветовал Берии упразднить институт комиссаров, в армии ввести единоначалие и вообще на хрена в армейские дела вмешивать компартию и идеологию.
По моему мнению ее должно быть в меру, иначе это просто оболванивание людей.
— Лаврентий Павлович, вы уже успели заметить, плохого я вам не советовал, правильно?
Берия кивнул головой соглашаясь.
— Так вот, восстанавливайте и открывайте церкви, прекратите гонения священнослужителей — православная вера должна быть реабилитирована в России, а власть обязана покаяться и просить у нее прощения. Коммунисты, по некоторым причинам старались стереть нашу веру с лица земли, как впрочем и весь народ русский. — Вы почитайте тайные архивы НКВД и поймете в чьих интересах и на чьи деньги произошла Великая Октябрьская революция. — В заговоре участвовала не только Германия, но и определенные круги Англии и Америки. — Неужели вы этого не знали, Лаврентий Павлович?
Берия только открывал и закрывал рот, не в силах вымолвить ни слова. Ну еще бы, рушилось святое и незыблемое.
— Не может быть — просипел он.
Опять знаменитая фраза Рабиновича, из анекдота.
— А вы почитайте, почитайте, убедитесь сами, зачем мне попусту языком молоть.
Через четыре дня нас вызвали в Кремль. Берия приготовил своеобразный сюрприз — наградили орденами Боевого Красного знамени и вручили офицерские удостоверения. — Во как.
Судоплатов, гад, естественно, с одобрения свыше, через неделю после нашего появления, произвел нас в старлеи НКВД, а дальше пошло-поехало. На данный момент я полковник, а Семен — подполковник НКВД, а мы то довольные бегали вольными птахами, ага, консультанты, как же.
Всю данную информацию вытрясли у встреченного здесь Судоплатова, он кстати тоже полковника получил — за нас поди, не иначе.
На орденок свой косится, паразит.
Я ему высказал все открытым текстом, кто он после этого.
— Владимир Михайлович, Семен Николаевич, вы меня простите и извините, но сами понимаете — война, давайте мировую, обмоем наши звания и ордена?
Обмыли.
В диверсионной школе прошли выпускные экзамены — половина выпускников аттестовалась инструкторами.
Открылись еще три школы, все правильно — земля должна гореть под ногами оккупантов.
Экзаменационная комиссия, в который мы принимали участие, работу закончила — школа опустела, разлетелись птенцы, стало немного грустно — надеюсь не зря мы возились с ними два месяца. Вообще, подготовка классного бойца-диверсанта для государства удовольствие дорогое, тут не до экономии. Конечно, полгода обучения, срок явно недостаточный, но что делать.
