Кстати, что за снисходительное выражение: «рядовой читатель»! Возможно, эта история о добре и зле, о страсти, честолюбии, любопытстве, тревогах за наше общее будущее наконец увлечет вас, но ни один мудрец не предугадает, каким образом каждое слово переплетется именно с вашей жизнью. «Неповторимый» — не то слово. Слишком уж избито. Ну да ладно.
Единственный и неповторимый читатель, я приветствую вас!
Все началось, когда пропало тело Яна Потоцкого. Если вдуматься, бедняга не очень-то в нем и нуждался в последнее время. Остальные, впрочем, еще меньше, разве не так? На момент исчезновения бренная оболочка находилась в суперсовременной палате интенсивной терапии в Гренобле. Католики-фанаты выдвигают теорию, согласно которой тело Яна вознеслось на небеса. Однако представитель Ватикана, пожелавший остаться неизвестным, заявил, что совершенно не представляет, кому и зачем там, наверху, сдались биологические останки велогонщика.
Мадам Потоцкую, разумеется, опечалило данное происшествие. Скорбь ее выражалась в обильных рыданиях. Черная шаль и широко разинутый рот вполне уместны на фотографиях, а вот звуковое сопровождение, честно говоря, быстро начинало раздражать.
В клинику Ян угодил из-за разбитой головы. Стоит уйти разуму, и тело превращается в развалины, будь ты даже лучшим профессиональным велогонщиком в мире.
Вы, конечно, слышали о заплывах на сверхдлинные дистанции, о женщинах, в одиночку покоривших Эверест, о мускулистых атлетах, пробегающих стометровку в мгновение ока… Так вот, никакая нагрузка не требует стольких изматывающих усилий, как трехнедельная велогонка. С этим не поспоришь. Чтобы заправиться необходимой энергией, спортсмены поедают целые горы научно сбалансированной пищи, а в итоге к началу третьей недели высоко в горах их мучает голод, который уже ничем не утолить. Организм пожирает сам себя. Во время «Тур де Франс» или «Джиро» мышцы усыхают на полтора-два килограмма.
Третья неделя. Тогда-то великого Потоцкого и доставили в больницу. На вертолете. С разбитой головой. Нет, форма черепа осталась неповрежденной. Дело в содержании.
Сохранилось фото Яна, сделанное в тот самый день. Гонщик откинулся на спинку больничной кровати, похожую на могильную плиту. Обнаженное тело одето лишь в серебристое отсутствие загара.
Распахнутые глаза пусты. Но вот от чего берет озноб: мускулы лоснятся, чуть не лопаются от избытка энергии, точно у человека в расцвете сил, перед стартом. Как это возможно, на последней-то неделе «Тур де Франс», когда измученный мотор давно уже должен был спеть свою лучшую песню, а мускулы — выпирать узлами посреди глубоких вмятин от чересчур долгого и мучительного перенапряжения?
