Первые дни Кай почти неотлучно пребывал в шатре, контролируя ход выздоровления своих подопечных, отлучаясь только на некоторое время, благо им еду приносили. В один из таких дней к ним зашли Хайрат и Кара, проведать внука, заодно взглянуть на приблудного эльфа. Увидев Эйленталя, старый шаман его тут же узнал.
- Не помер, значит? - каре-багровые глаза внимательно ощупали каждый сантиметр тела дивного и надолго остановились на его зеленых глазах. - Куда твоя метка подевалась?
- Кайтар снял. - ответил эльф.
- Хм, хорошая работа. - орк одобрительно кивнул и тут же потерял к нему интерес, переключившись на второго пациента своего внука. Осмотрев Лиррин, Хайрат потрепал счастливого малыша по волосам. Уходя, Хайрат сказал:
- Я не против того, чтобы ты обучал Кая языкам, но мечному бою мальчика учить не стоит.
Кай тут же насупился но, немного подумав, спросил:
- Деда, ты мне говорил, что мне однажды придется уйти за долгами, так?
- Так.
- Языки понятно, но ведь и магия не всегда может помочь, особенно наша. Тебя со мной не будет, воинов клана тоже, так почему бы мне не научиться защищать себя оружием?
Шаман некоторое время стоял, пристально смотря на своего внука но, в конце концов, кивнул:
- Ладно, твоя правда, Кай. Нам легче гору снести, чем прибить какого-нибудь верткого супостата. - старик грозно нахмурил брови, пронизывая взглядом Эйленталя: - Эльф, учи внука на совесть. - дивный только кивнул.
Кара насмешливо фыркнула:
- Вот и сгодился нахлебник остроухий.
После этого разговора Эйленталь вздохнул спокойнее, он опасался, что его попросят на выход.
Как только эльф более-менее окреп чтобы самостоятельно позаботиться о Лиррин: обработать спину лекарствами, помочь ослабевшей от многодневного лежания орчанке с остальными надобностями, Кайтар начал исчезать рано утром по своим делам, и объявлялся в шатре только вечером. И то только чтобы поесть и снова исчезнуть в своей пещере, где проводил несколько часов, изготавливая разнообразные снадобья и поздно ночью полностью выбившись из сил, падал спать. От нечего делать Эйленталь начал учить орочий, а Лиррин, вынужденная постоянно находиться в его компании по той же причине улучшала знание Всеобщего. К вящей радости, Лиррин перестала косо смотреть на эльфа, но по-прежнему не доверяла ему. Эйленталь не знал, как расположить к себе гордую охотницу, но не унывал, полагая что со временем что-нибудь придумает. Так прошли две недели, Эйленталь окреп совсем, не малую роль в этом сыграли природная эльфийская живучесть и восстановленная маленьким шаманом энергетика долгоживущего.
