Орченок продел тонкий кожаный шнурок в костяшку, повесив ее к остальным, и оценил получившиеся духовные четки - длинные получились, с переливающимися костяшками разных цветов: чисто-белого, мутно-белого, синего, голубого, оранжевого и одной гранитного цвета - гордостью маленького шамана, в ней сидел горняк. Голубые костяшки тоже были его гордостью, но испытать их случая еще не представилось, к тому же их у Кая было много, десяток на четках и еще два десятка в мешочке в сумке, рядом с другими, туго набитыми мешочками с костяшками. Повертев четки, Кай привычно свернул их вдвое и повесил на шею на манер бус, вторые четки с пустыми костяшками всегда висели на поясе - вдруг что-то интересное покажется?
Кай оглянулся на деда, все еще погруженного в свои мысли и не долго думая, спрыгнул с телеги, Шала тут же радостно подбежала к мальку, вцепившемуся в нее, чтобы не упасть. Здоровенная овчарка лизнула в лицо орченка, для чего ей не нужно было даже поднимать голову - орочьи овчарки в холке достигали метра, а то и полутора. Кай обнял Шалу за шею и что-то прошептал ей на ухо. Шаман только головой покачал, провожая глазами внука скачущего на овчарке как на лошади и хохочущего от восторга.
Хайрат подумал, что надо будет объяснить мальчику, что совсем скоро Шала уже не сможет его носить на себе, но тут же одернул себя:
- Кай сам все прекрасно понимает и никогда не причинит вреда своей приемной матери. - орк усмехнулся, в клане некоторые дети из зависти пытались дразнить беловолосого орченка песьим выкормышем, но все насмешки разбивались о ледяную глыбу гордости. Кай пожимал плечами и говорил, что обижаться на правду дело бессмысленное и неблагодарное. Кай любил Шалу и гордился ею, для Хайрата и Кары овчарка стала членом семьи. Насмешки быстро утихли, а те, кто долго не унимался, в скором времени начали просыпаться ночами в холодном поту и сердцем, готовым выпрыгнуть из груди или попросту, проснувшись утром, не могли отодрать насмерть примороженные к земле сапоги.
Единственная причина, из-за которой огорчался старый шаман - Кай пока не мог отличить ложь от простой безобидной шутки или сказки. Все орочьи дети, как и любые другие, слушают волшебные повествования открыв рты, а Кай воспринимает их как жестокое издевательство над ним. Необычная чувствительность и острое неприятие лжи, конечно, полезно и для шамана удобно, но создает при этом массу проблем. Кай из-за этой способности очень быстро превратился в изгоя среди сверстников, постепенно и старшие тоже начали его избегать. Мало кому понравится, что каждое их слово просвечивают насквозь, четко зная где правда, а где ложь, пусть, в основном, это небольшое хвастовство или охотничья байка. Именно из-за этого частенько между внуком и дедом возникало недопонимание. Хайрат воспринимал его как простого ребенка и вел себя с ним как с ребенком, старый урук-хай, проживший почти тысячелетие и вырастивший не один десяток шаманов не мог переключиться на реалии - Кай в разы обгонял в шаманском мастерстве остальных его учеников, но при этом оставался ребенком. Весь прошлый опыт разбивался вдребезги об эту двоякость, усугубленную способностью внука безошибочно чувствовать ложь.
