Изучал ли Харальд меня? Вполне вероятно. В таком случае это была этакая двойная игра, каждый участник которой преследовал собственные цели. И все же мне это нравилось. Парадокс, но этот новый, зарождающийся буквально из ничего, из программного кода мир представлял пришедшим в него куда более серьезные возможности, нежели внешний, в котором я родился и вырос. И я даже не о потенциальном бессмертии, а о другом. О самой атмосфере, пока еще избавленной от бледных червей, заползших на вершину и оттуда отравляющих все вокруг.
Хм, что-то мысли не совсем в ту сторону свернули. Сейчас куда как более важно сосредоточиться на ближней перспективе. Храм Хоррана, договоренность, возможное получение заданий и… Ваэлнор. Тот самый город-крепость эльфов, где появится возможность решить многие задачи. Но для этого придется озаботиться серьезными козырями, иначе игру можно и проиграть. А оно мне точно не требуется.
— Приехали! — Голос водителя окончательно вернул меня в реальность. — Какие указания будут, Харальд?
— Сидишь, ждешь. Храмовое подворье — не то место, где рискнут напасть. Разве что кто-то совсем отморозится или куш запредельный возникнет, — саркастически хмыкнул глава клана, открывая дверцу и вылезая на свежий воздух. — Сворм, Грендель, сопровождаете. Макс, а тебе что, отдельное приглашение требуется?
— Нет. Уже иду.
— Вот и топай. Ведешь себя прилично, никакой инициативы не проявляешь. Когда с тобой будет говорить один из жрецов — отвечай четко, кратко, убедительно. Последователи Владыки Клинков это любят и ценят. Вперед.
Сказано — сделано. Я направился следом за Харальдом, а по обе стороны от меня шествовали его охранники, не блещущие особой душевной теплотой просто по природе своей. Да и пусть их. На объект их я покушаться точно не намерен, у меня на Харальда иные, хоть и далеко идущие планы. Лучше уж посмотрю на окружающую меня мрачную, но величественную красоту. Ту красоту, которая буквально пропитывала подворье храма, посвященного Владыке Клинков.
Дорога, вымощенная грубым камнем… Точнее — несколько дорог, которые в конце концов сливались воедино. И уже та единственная вела к широко распахнутым воротам храма.
Множество статуй. Стоящие как по обеим сторонам дорог, так и просто в произвольных точках, они были разными. Совсем разными. На периферии статуи изображали простых воинов, вооруженных простенькими мечами, топорами, практически без доспехов или в простенькой, зачастую кожаной броне. Но чем ближе к самому храму, тем более опытными и заматеревшими представлялись высеченные в камне персоналии. Оружие становилось более грозным, броня словно вышла из-под рук истинных мастеров. А главное — выражение лиц… Неведомые скульпторы словно показали процесс трансформации недавнего ополченца сначала в неопытного, но узнавшего суть крови и смерти воина, а затем… Затем на его место рвался прошедший десятки и сотни битв ветеран, умеющий не только убивать, но и не умирать, оставаясь целым и почти невредимым даже в центре безнадежных схваток.
