Ему хотелось бы какого-нибудь очень Симпатичного человека встретить, заговорить с ним, познакомиться.
А вдруг это будет женщина — высокая, со светлыми косами и синеокая? Не случилось: первым встретился алтаец верхом на мухортой лошадке… Поглядел на Рязанцева — видно было, сразу признал нездешнего, прикоснувшись к засаленной меховой шапке, сказал:
— Здрасьте!
Очень правильно он сделал, первым встретившись Рязанцеву.
Потом встретилась учительница — молоденькая, в коричневых туфельках на высоких каблуках. Геройством было — сразу после ненастья пройти по улице в таких туфельках.
Конечно, это была учительница — она несла целую стопку тетрадей под мышкой… Она шла по другой стороне улицы и чуть впереди Рязанцева, но невольно то и дело обращала лицо к солнцу, и Рязанцев видел это лицо — озабоченное, серьезное и пригретое солнечным теплом…
Учительница первый, ну, может быть, второй год, как сама перестала учиться — сдавать зачеты, экзамены, писать контрольные, а сейчас в школе принимала экзамены… Вчера контрольную писал один класс, сегодня другой будет писать. И вот она поглощена событием, хочет событию соответствовать — и серьезностью и туфельками…
Ушла… Тяжелая красная дверь школы с куском автомобильной покрышки вместо пружины захлопнулась за ней.
Плотина была в обширном дворе красивого дома под железом, на доме висела вывеска: «Райкомхоз».
Коммунальное хозяйство — это городской транспорт, системы водоснабжения, канализации и ливнестоков, сети теплофикации, банно-прачечные тресты и гостиницы.
Здесь, в Усть-Чаре, ничего этого не было. Ничего этого не было, а коммунальное хозяйство было!
Рязанцев тотчас представил себе и начальника райкомхоза, а может быть, по-другому он именуется — директором, управляющим, заведующим, который каждый день с толстым портфелем является в свою резиденцию руководить хозяйством, которого нет.
Начальник этот должен быть толстым и благодушным, он уже сменил в Усть-Чарском районе с полдюжины руководящих должностей до того, как принял коммунальное ведомство, ни одна должность, его не смогла обеспокоить. Фамилия у него Пересядько, Кубышкин, Авоськин — еще что-нибудь в этом роде.
Если бы из дверей райкомхоза вдруг вышел Пересядько, они бы поговорили.
«Руководите, дорогой товарищ Авоськин?»
«Руковожу, товарищ Рязанцев!»
«Трудно приходится? Задач у вас такое множество? Проблем?»
«Не говорите, товарищ Рязанцев! С утра до ночи — всё мысли, всё — проблемы. Недосыпаю. Недоедаю…»
