Сказал однажды:
— Мало мы знаем друг друга…
— Кто — мы? — спросил Рязанцев.
— Люди… Радио, телевидение, кино — все это показывает нас вширь. Количественно. Внешне. Но теряем один примитив — старый, добрый, испытанный веками жанр — жанр дружеской беседы. Как бы людям не потерять в этом… Учти.
Сене можно было так говорить: «Учти» — он уходил, Рязанцев оставался в этой жизни.
Закончили главу о режиме деятельного слоя в условиях вечной мерзлоты. Сеня снова повторил:
— Мало мы знаем… На Алтай бы мне надо…
— Зачем?
— Обязательно — зачем? Ну не знаю зачем. В молодости бродим по белу свету, учимся видеть. Научились, повзрослели, но тут некогда путешествовать и неохота опять же. Потом — очень хочется, но, когда уже здоровья нет, и в самом деле нельзя. Так и живем с юношеским, а то и с детским видением земли нашей…
Прошло около года после смерти друга, Рязанцев поехал на Алтай. Зачем? Точно не знал… Почему? А может быть, как раз потому, почему Сеня на Алтай собирался?
В тот раз, когда Рязанцев с Сеней заканчивали главу о режиме деятельного слоя в мощных торфяниках, Сеня сказал:
— Ну что ж, я не успел побывать на Алтае — Поля побывает…
— Когда?
Сенино тощее плечо показалось в вороте рубашки.
— Наверное, теперь уже скоро… С профессором Вершининым. Карту растительных ресурсов составлять. Тоже мне ресурс — тот самый Вершинин!
Глава была последней, которую они писали вместе. Следующую Рязанцев только приносил Сене для чтения. Сеня, слушая, говорил: «Самое главное в рукописи — обнаружить то место, над которым нужно думать». И думал. Часть вторую Рязанцев писал уже совсем один.
Полина в их работе участия не принимала — а могла бы. С тех пор как Сеня слег окончательно, она ушла с кафедры и дома редактировала «Труды» исследовательского института. Казалось бы, по части издательских дел могла и помочь мужу, но нет — она только присутствовать любила при работе, останавливала их, когда они уж очень яростно начинали спорить, часов в десять подавала горячий чай, часов около двенадцати делала условные знаки Рязанцеву: «Пора уходить».
Слова Сени о том, что Полина «уже скоро» поедет на Алтай, Рязанцев не принял тогда всерьез, но после смерти мужа она действительно стала работать в лаборатории профессора Вершинина.
Нынче Вершинин, как всегда, задержался в институте, должен был выехать позже и догнать свои отряды.
Всего в экспедиции было два отряда: один — «высокогорный» — шел по верхней границе леса, и возглавлял его Лопарев, другой — «луговой» — выехал недели на три раньше и двигался по нижней границе лугами, поймами и долинами. Руководила луговым отрядом Свиридова.
