- Может и любит, - не стала я возражать. - Только, кроме меня, он любит еще очень и очень многих. Да у него в любовницах половина нашей академии перебывала.
- Вот оно как, - задумчиво потер подбородок папа. - Неужели я ошибся?
- В чем ошибся, папа?
- Мне показалось, что он смотрит на тебя с большой нежностью и любовью.
- Именно, что показалось, папа. Просто он так уже привык эту роль перед своим отцом играть, что она получается крайне натурально.
- Может быть, ты и права. Про артефакт-то хоть правду сказала? Или тоже приукрасила, чтобы деда порадовать?
- Конечно, правду! - возмутилась я. - Стала бы я обманывать по такому серьезному вопросу!
- А собственный брак, значит, для тебя вопрос несерьезный?
- Папа, я же объясняла, что я вообще ничего сообщать не собиралась. Мы хотели развестись. И в этом случае вы бы вообще не узнали, что я была замужем.
- А зачем тогда вы перед нами притворялись? Сказали бы сразу все как есть.
- Шарлотта сказала, что дед разозлится, если мы сразу о разводе заговорим, - потупилась я.
- А ты не подумала, что он разозлится намного больше, когда узнает правду? Нехорошо это, семье врать.
- Ох, папа, - вздохнула я, - как-то все так запуталось. И врать я совершенно не хотела, и брак мне этот абсолютно не нужен.
- Ничего, дорогая, - сочувственно похлопал он меня по плечу, - все будет хорошо. Со временем все разрешится, так или иначе. Деду мы пока действительно говорить ничего не будем. И вот еще что. Деньги, я так понимаю, ты у своего мужа брать не будешь?
Я кивнула головой, соглашаясь:
- Да, когда он предложил, я отказалась.
- Тогда я тебе сам переводить буду, - предложил он.
- Да у меня, кажется, подработка намечается, - неуверенно сказала я. - Правда, Кэрсту она совсем не нравится. Он, видимо, полагает, что это унижает его дворянское достоинство.
- Может быть, тебе в таком случае стоит прислушаться к его просьбе? Подумай. Деньги я тебе в любом случае буду отсылать. Ну а сейчас хочешь посмотреть мои готовые работы? Вдруг себе что-нибудь надумаешь взять.
Смотреть папины фигурки я всегда любила. У него был истинный талант в воспроизведении из металла диких животных и растений. Казалось, вот подует ветер и зашевелит шерсть на загривке медведя, заиграет лепестками цветка, закрутит лист вокруг стебелька. Меня всегда приводило в восторг даже простое разглядывание, а если папа разрешал их еще трогать, счастью моему не было предела.
