- Бабушка, - испуганно проблеяла моя противница, пытаясь прикрыться от меня Гретой. - А зачем это тебе нужно?
- Да так, интересно, кто на тебе опыты проводил. Видно, у нее внуков переизбыток, - вместо подруги ответила я.
- С чего это ты решила, что она на мне опыты проводила? Да я вообще у нее единственная внучка!
- Осталась? - ехидно уточнила Грета. - А остальные полностью израсходовались в процессе поиска истины?
От возмущения у Фогель пропал не только дар речи, но и страх. Она смерила подругу взглядом с ног до головы, презрительно фыркнула, вырвала у нее свой рукав и ушла. Грета закрыла дверь за ней и повернулась к нам с торжествующим выражение лица.
- Слышали? Ментальной магией у нее занимается бабушка! И она вполне могла поделиться заклинанием с внучкой!
- Выживших из ума магов, занимавшихся ментальной магией, держат в специализированных учреждениях, - ответил ей Марк. - А если бабушка еще в маразм не впала, то помогать внучке таким образом точно не будет. И вообще, у меня после появления тут вашей Фогель возникли вопросы уже на другую тему. Связанную с твоей подругой.
Марк с Гретой переглянулись и молча на меня уставились, выражение лиц у обоих было ну очень странное.
- Что это вы так на меня смотрите? - удивилась я.
- Действительно, Марк, как это я сразу не обратила внимания? - задумчиво сказала Грета. - Эрна, а с каких это пор ты стала считать Штадена мужем, с чего ты вдруг начала его защищать, и почему ты вообще решила, что эта защита ему нужна?
Глава 36
На следующий день Олаф всячески демонстрировал, как ему плохо. И хотя челюсть ему наши целители зафиксировали силовым каркасом, да и обезболивающее заклинание наверняка нанесли, он постоянно потирал пострадавшее место и морщился, постанывая. Фогель сидела рядом с ним и выказывала живейшее участие, время от времени отвлекаясь от утешения страдальца, чтобы бросить в нашу сторону испепеляющий взгляд. К создавшейся ситуации я отнеслась на удивление спокойно, тем более, что в ней были и положительные моменты - впервые за много дней Олаф не стал садиться рядом со мной, не подходил ближе, чем на три метра, и не сказал ни слова о нашей вечной взаимной любви. И эти три факта несказанно меня радовали. Грета тоже отметила:
- Похоже, Штаден-то прав был. Надо было этому Расмуссену челюсть сломать, чтобы до него наконец дошло. А то я уже начала опасаться, что тебе так и не удастся достучаться до его разума. Хотя, конечно, ломать кости - это нехорошо.
