— Ему понадобятся серебряные пули.
— Если он поверит, что шоу настоящее, то может и прихватить парочку.
— Этого не произойдёт, Карл. Я никому не скажу кто я.
— И сколько времени это продлится?
Карлу не нравилось шоу, потому что он его не контролировал. Оно всецело моё, а я, как предполагалось, принадлежу Карлу. Прежде я никогда не спорила с ним так яростно.
Я посмотрела в окно.
— Мне будут повышать зарплату с каждым новым рынком. Сейчас сумма небольшая, но если проект выстрелит, то я заработаю много денег. Половина — твоя.
Двигатель жужжал, за окнами текла ночь, и детали растворялись в темноте. Я не должна думать о торге, чтобы сохранить шоу. Вопрос о прибыли имел эффект божественного явления. Я отдам Карлу все бонусы синдикации, лишь бы сохранить шоу. Если он захочет, я буду валяться у него в ногах каждый день.
Я должна держаться за шоу. Оно моё. Я горжусь им. Это важно. Я никогда не делала ничего важного раньше.
Карлу потребовалось много времени на ответ. Каждую секунду надежда узлом завязывалась на моём горле. Конечно, если бы Карл собирался отказать, то не думал бы так долго.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Но я всё ещё могу передумать.
— Это справедливо.
Я так выдохлась, словно участвовала в гонке.
Путь из города к открытому пространству и частной зоне, которая окаймляла предгорья вдоль шоссе № 93 на западе, занял двадцать минут. Там располагалось сердце территории стаи. Некоторые волки купили себе здесь дома. Зона изолирована и безопасна, так что можно бегать без опаски. Никаких уличных фонарей. Небо затянуто тучами. Карл припарковался в конце грунтовой дороги. Мы взобрались на первый холм, уходя подальше от дороги и домов.
Если я думала, что разговор окончен, то ошиблась. Мы обсудили только половину проблемы. Человеческую половину.
— Обратись, — приказал Карл.
Полнолуние будет только через две недели, а в иных случаях мне не нравилось менять форму. Мне не нравилось поддаваться порыву. Я заколебалась, но Карл разделся и стал волком: выгнулась спина, вытянулись конечности, заколыхался мех.
Почему Карл не может успокоиться? Мой гнев стал лишь сильнее, а ведь должен был отступить и дать дорогу страху. Карл утвердит своё господство, и мне, скорее всего, причинят боль.
Но я впервые так рассердилась, что мне стало все равно.
Я не могу бороться с ним. Я вдвое меньше. Даже если бы я знала, что делаю, то все равно бы проиграла. Итак, я пустилась наутёк, сбрасывая рубашку и лифчик, затем остановилась спустить джинсы и трусики, выпрыгнула из них и обратилась на лету, чтобы к тому моменту как мех прекратит расти, я продолжала бег.
