— Вы спрятались за дверью туалета и набросили на Джулиана одеяло, как только он вошел туда. Почему вы его не оглушили?
— Ничего не могу сказать по этому поводу.
— Вы знали, что это очень хилый человек, и боялись его убить? Так или нет?
— Я вам уже неоднократно говорил, что в тот день я не был в банке. Я помогал тушить пожар.
— Вас не было двадцать пять минут. Где вы были это время?
— Я пришел к магазину еще до того, как туда подъехала помпа.
— Сколько тогда было времени?
— Откуда я знаю!
— Почему многие заметили вас уже по прошествии какого-то времени, а в первые минуты никто не приметил?
— Понятия не имею.
— А я имею… Как только вы появились на пожаре, вы сразу же постарались обратить на себя внимание. Постарались создать себе алиби. Но немного не рассчитали. В те минуты банк уже был ограблен.
И так — без конца. Через какое-то время мне показалось, что стена пожелтела. Потом я догадался, что уже взошло солнце.
В конце концов они взяли у меня отпечатки пальцев, забрали пояс, бумажник и отвели в камеру на первом этаже. Я сразу же сел на койку и обхватил голову руками. У меня все кружилось перед глазами, а в ушах продолжали звучать их вопросы.
Наконец я растянулся на койке и попытался хоть ненадолго заснуть.
Что ждет меня в дальнейшем? Трудно сказать. Я не мог доказать своего алиби, но и они не могли доказать обратного. Шериф почти уверен в том, что банк ограбил я, но доказательств у него не было. В банке я не оставил своих отпечатков, потому что работал в перчатках. Значит, единственный их шанс заключался в том, чтобы задавать мне вопросы. Задавать до тех пор, пока я не сознаюсь или не сойду с ума.
Им нужно получить от меня признание и указание того места, где я спрятал деньги. Без этого им не построить обвинения. Что же они будут делать, чтобы добиться своего?
Днем за мной пришли. Меня снова провели в кабинет шерифа. Он был там вместе с Татом и Буком и еще одним человеком, которого я не знал. Наверное, или прокурор, или один из детективов Хаустауна.
— Мы предоставляем вам еще одну возможность добровольно признаться, — сказал шериф.
— Вы еще долго будете надо мной издеваться? — вместо ответа спросил я.
— Пока вы не ответите, что сделали с украденными деньгами.
— Ничем не могу вам помочь, господа.
И снова начался сеанс, еще более мучительный, чем предыдущий. Теперь они терзали меня втроем. Причем стояли они в разных углах комнаты, так что мне приходилось все время вертеть головой, чтобы ответить на вопросы. А задавались вопросы так быстро, что я даже не успевал отвечать.
