Мальчик из Холмогор | страница 10
Миша возвращался на становище, облепленный рыбьей чешуёй, с исколотыми руками, гордый и голодный. Но поесть ему было некогда, и приходилось глотать на ходу большой кусок белоснежной трески, потому что уже ждали новые дела.
— Миша, иди помогай! — звали его со всех сторон. — Миша, идём рыбу солить!
И мальчик бежал помогать солить. Рыбу потрошили тут же, на берегу, и тугими рядами укладывали в яму, вырытую в песке и выложенную дёрном. На кучи брошенных внутренностей слетались чайки. Хитрые птицы часами качались на волне, ждали улова, чтобы потом жадной стаей накинуться на корм.
Но хотя работа кончалась лишь поздним вечером, Мишу ждали ещё новые дела. Он спешил от избушки к избушке навестить не встреченных ещё сегодня друзей. Суровые, усталые рыбаки подвигались, чтобы дать ему место, и говорили:
— Здравствуй, ласковый, хороший наш! — и просили: — Спой нам или стишок прочти!
Под гул моря и крики дерущихся чаек Миша пел тонким голосом песни и говорил:
— Я прочту вам мои любимые стихи. Их придумал Михайло Васильевич Ломоносов.
— Прочти, родимый! — отвечали рыбаки.
И Миша, волнуясь и бледнея, читал:
Глава седьмая
Когда в конце августа Миша вернулся домой с промыслов, он бросился на шею матери. Марья Васильевна, смеясь, обнимала его, удивлялась его росту и силе.
— В дядюшку ты пошёл, в Михаилу Васильевича, — говорила она: — такой же статный и высокий.
Но Мишу матушкин смех не обманул. Он видел, как она похудела, и заметил, что тайная забота её не оставила.
Через несколько дней Марья Васильевна сказала ему:
— Едем, Мишенька, на Куростров, с Шубными прощаться.
— Как же прощаться? — спросил Миша. — А ты не ошиблась, маменька? Ведь я только что приехал. Значит, здороваться?
— Ах, сынок, вижу я — ты совсем уж большой стал, если смеешь задавать матери вопросы, — ответила Марья Васильевна.
И Миша смущённо замолчал.
Когда они сели в лодку, Миша попросил:
— Маменька, зачем тебе грести? Я теперь здорово выучился, меня весельщики обучили.
Но мать ответила:
— Не такой ты ещё большой, чтоб я тебе лодку доверила.
У Шубных их встретили радостно. Все были дома. И старик Фома Иванович с внуком Андрейкой и племянник Фомы Ивановича, Иван Афанасьевич Шубный, с вдовой-матерью Евфимией, с сыновьями, с замужней дочкой.
Тотчас начали накрывать большой стол.
— Ой, гости дорогие, чем мне вас угощать? — приговаривала бабушка Евфимия, в то время как дочь, невестка и племянница бегали взад и вперёд, неся блюда, миски и кувшины. — Не чаяла я, что сегодня вас увижу. Недаром кошка всё утро умывалась и хвост у ней на юг указывал. Куда хвост, оттуда и гость. Надо бы мне, глупой старухе, тут же, с утра, тесто поставить, пирогов напечь...