Тем временем приближался эгипетский Новый год, в простонародных ритуалах и древних культах чтимый, несмотря на более чем тысячелетнюю власть римского календаря. Астрологи из Мемфиса предсказывали начало разлива Нила на третью неделю Юниуса. Рождение Исиды выпадало на девятое Юниуса. Был это день начала новой жизни, новой любви, день чудесных исцелений и неожиданных оплодотворений. На рассвете в святилище Исиды в Менотисе воскрешение Озириса, в полдень на Рынке Мира — ежегодный Брак Гипатии, во втором часу покажется в окне своей башни в Менотисе Навуходоносор Золотой, вечером жрицы и жрецы Исиды подерутся на улицах с жрицами и жрецами Манат, а в сумерках на Ниле, на каналах, озерах и заливах зароятся десятки тысяч «колыбелей Озириса»: стройных лодочек с зелеными лампионами, вывешенными на носу.
Господин Бербелек проснулся задолго до рассвета, дворец Лотте наполняли отголоски хлопот, чрезвычайно энергичных для дня, когда Летиция не устраивает никаких приемов. В воздухе носились запахи мирры и фуля. Кто-то пел под окнами спальни Иеронима. Господин Бербелек выглянул. Нубийская невольница, кормящая тропардов, напевала утреннюю молитву к Богине Трона, слова с забытым значением:
— Нехес, нехес, нехес, нехес эм хотеп, нехес эн неферу, небет хотепет! Вебен эм хотеп, вебен эм неферу, нутжерт эм Анкх, нефер эм Пет! Пет эм хотеп, та эм хотеп, нутжерт сат Нут, сат Геб, мерит Осер, нутжерт асхарену! Анекх храк, анекх храк, туа ату, туа ату, небет асет! — Господин Бербелек щурил глаза в утреннем сиянии. Видел дулосов, расставляющих горшки с цветками амаранта и лилии, дулосов, несущих к озеру стройные лодки из ликота, украшенные эротическими рисунками, видел двоих слуг, целующихся в тени гевеи, — и внезапно настолько же четко узрел идеальный план убийства эстле Шулимы Амитаче.
Сегодня ночью.
Он не желал раньше времени показываться ей на глаза. Через Портэ расспросил о подробностях обычаев дома Лотте: в каком часу отплывают лодки, должен ли он нанять собственную и уславливаются ли о знаках или времени и месте. Согласно традиции со времен Александрийской Эры, встречи должны оставаться случайными, но, конечно же, таковыми не были, пары заранее сговаривались, темнота же и ритуал дозволяли смелость поступков, немыслимую ни в какой другой форме.
Портэ договорился о лодке с фиолетовыми ибисами, нарисованными на носу. Господин Бербелек начертал короткое письмо Шулиме: «Если Исида позволит, с течением вод — шагающие ибисы, скрытый крокодил. Дрожа — э. И. Б.». Портэ передал.
