Иероним повернул направо, сунул руку во внутренний карман кируфы и положил на стол пять зерновых талантов. Служитель Библиотеки поднял взгляд от книги пожертвований.
Господин Бербелек оперся о край стола рукой с родовым перстнем на безымянном пальце.
— Эстлос Иероним Бербелек из Острога ищет мудрости в пристанище муз, — сказал он по-гречески.
Служитель кивнул одному из нагих невольников, сидевших на корточках у стены. Раб подскочил к нему; служитель что-то прошептал тому на ухо. Дулос быстрым шагом удалился в глубь бокового нефа.
— Можешь отдохнуть, эстлос.
Господин Бербелек уселся на мраморную скамью за спиной Сераписа. Руки положил на рикту, уперев ее в пол между стопами. Лицо его скрывал белый капюшон; железный перстень с Саранчой был единственным видимым знаком, его удостоверяющим.
— Эстлос?
Он поднял голову. Призванная библиотекарь без сомнения была родовитой александрийкой — если судить по ее медной коже, груди классической формы, черным волосам и прямому узком носу. Длинная юбка высоко на талии сколота пряжкой с геммой Библиотеки.
Женщина провела его в восточный неф, где они уселись за один из низких мраморных столов, заваленный кипами книг. Два библиотекаря работали в глубине помещения, тихо переговариваясь над разложенными бумагами. Было это святилище тени, прохлады и тишины; лампы давали лишь столько света, сколько хватало для чтения.
Библиотекарь угостила Иеронима мёдорином из наполненной фруктами миски. Он поблагодарил.
— Береника, — представилась она. — Чем могу вам помочь?
Он вынул книгу. Береника протянула руки. С чуть заметным колебанием он отдал ей том.
Она раскрыла его, перелистнула несколько страниц и вопросительно взглянула на господина Бербелека.
— Греческий, окский, гэльский, вистульский, готский, московский или латинский перевод. Есть у вас какой-нибудь из них? Ведь точно есть.
Береника в задумчивости положила закрытую книгу себе на колени — грязная чернота на мягкой белизне, — сплела поверху ладони — теперь он заметил, что на больших пальцах она носит одинаковые кольца, — и чуть склонила голову. Оба прятали лица: она — за завесой волос, он — в тени капюшона.
— Я хотела бы узнать, как ты ею завладел, эстлос.
— У вас есть ее перевод или нет?
— Ох, полагаю, есть.
— И?
— Как? — повторила. — Эстлос?
— А в чем дело? Это какой-то редкий экземпляр?
— И впрямь не знаешь —
— Разве я пришел бы сюда и спрашивал бы —
— Ну да. Да. — Некоторое время она молчала. — Собственно, мне нужно сообщить об этом главным.
