— Не понимаешь! — Ньютэ, раздраженный, поднялся и сел снова, дернул себя за бороду, за усы, снова поднялся, снова сел. — Это было искупление! Он умер за наши грехи!
— Ну, это-то уж совершеннейшая чушь! — Амитаче также утратила спокойствие, в голосе ее звучало резкое негодование. — Представь себе подобного короля, владыку абсолютного: вассалы нарушают его законы, вассалы доставляют ему неприятности, но вместо них — он карает собственное дитя. Стоит ли кто-то над ним, навязывает ли законы, устанавливает ли квоту необходимого страдания? Нет, слово короля — всегда приговор окончательный. Тогда какова единственная причина страданий сына? Потому что король этого хотел. Как видно, сие было ему приятно.
Лицо Кристоффа, и так обильно окропленное потом, еще сильнее покраснело, когда он распахнул рот в медвежьем рыке:
— Что за дурное идиотство ты мне —
— Хватит! — прошипела Шулима, с треском сложив веер; рука описала горизонтальную дугу, жест распрямления кероса.
И — чудо — риттер иерусалимский смолк. Выпустил воздух, откинулся в кресле, моментально расслабленный, поводя рассеянным взглядом по противоположной части цирка. Семья Ньютэ глядела на это в молчании, смущенная.
Кристофф через миг вынул из рукава платок, отер лоб.
Когда он снова поднял взгляд на Шулиму, по его лицу уже ничего не удалось бы прочесть.
— Эстле, — склонил он голову.
Та ответила вежливым поворотом веера.
Что это было? — думал тем временем господин Бербелек. Он обменялся с Ихметом удивленными взглядами. Нимрода, ко всему, произошедшее, казалось, еще и позабавило. Может, текнитеса такие вещи и смешат — а может, эта веселость тоже лишь маска — господин Бербелек слишком хорошо помнил ломающий кости и разбивающий мысли мороз Чернокнижника. Кто она, проклятие, такая? С такой морфой она воистину может сгибать под свою волю министров и аристократов. Правда ли Брюге ее дядя, или она просто убедила его с этим соглашаться? И я сам — на самом ли деле тогда захотел пригласить ее на иберийскую виллу? И теперь — вожделею, вожделею, она прекрасна — отважился бы я теперь выступить против нее, сломать форму, задать, например, некий вопрос — крайне неуместный, крайне непосредственный, крайне невежливый — сумел бы или нет?
Не дано было ему узнать. Ибо появились Авель и Алитэ, вернулись, посетив зверинец Аберрато К’Ире, и господин Бербелек начал ритуал знакомства их с семьей Ньютэ, Зайдаром и Амитаче — крайне спокойно, крайне вежливо: эстле Алитэ Лятек фигатера Бербелека, эстос Авель Лятек иос Бербелека.
