Она немного повернула голову, рассматривая прическу в профиль.
— И все-таки он выглядит немного потертым.
Когда-то я сама была стройной сияющей двадцатидевятилетней женщиной. Я покосилась на свою грудь.
— А мы все нет?
Гизелла взяла мыло-русалку.
— Очаровательно. — Она вернула его обратно на блюдце. — Кэролайн действительно не стоит носить эти бархатные обручи для волос. И… платье, конечно, прекрасное, но мне кажется, синий не ее цвет. — Очаровательной и легкой улыбкой Гизелла смягчила критику. Она наклонила голову набок и задумчиво вздохнула. — Бывает нелегко быть второй женой… или третьей.
— Это было так ужасно?
Гизелла поискала помаду в своей крошечной вечерней сумочке и достала ее.
— Николя был очень стар, и мне пришлось долго ухаживать за ним. Мне было очень одиноко, а его дети ненавидели меня. Ричмонд был не так стар, и его дети были не так уж плохи. На самом деле, мы даже нравились друг другу… пока Ричмонд не умер. — Она скривила накрашеные губы. — Вот тогда весь ад вырвался на волю. Мы жили в нашем особняке в Саванне, потом я переехала сюда, встретила Роджера и, оп-ля, все сразу стало хорошо.
Она сказала это очень просто, но я готова была поклясться, что все было совсем не так.
— Не пойми меня неправильно, Минти. Но я решила это сделать и сделала.
Словно на внутреннем проекторе передо мной мелькнула моя собственная жизнь. Картина была совсем не романтическая. Моя жизнь была подчинена практическому расчету, но такова была моя жизнь.
— Я тоже.
Когда мы спускались вниз, Гизелла удивила меня, спросив:
— Не кажется ли Вам, что мы всего лишь реалисты?
— Вы имеете ввиду, что мы просто заботимся о себе?
Она взяла меня под руку.
— Именно это я и имела ввиду.
Я внесла кофе в гостиную и Мартин помог мне поставить поднос на столик.
— Мы скоро поедем, — сказал он, — Пейдж уже хочет спать.
У него были светлые волосы и очень темные брови, которые придавали его лицу удивленное выражение. Впрочем, когда он хмурился, лицо его менялось, что вместе с решительным характером, должно быть, помогало ему в его работе в качестве заместителя председателя правления банка, где он и встретил Пейдж.
— Ты очень мил с ней. Вы готовитесь к родам?
— Это к Пейдж, — ответил он, — у нее они распланированы до последней схватки.
Я подала Роджеру его кофе, он сделал глоток.
— Прекрасно, — он поставил чашку на блюдце и взглянул на Барри, загнанного в угол Гизеллой. — Натан не возражал, когда ты решил выйти на работу после близнецов?
