Гранаты приобретают двойную силу. Поэтому, безжалостно продолжает молодой человек, неизбежны так наз. испытания на прочность. Первый раз они разрываются, когда их сбрасывают, второй раз — когда выскакивает заряд. Незаменимым средством испытаний на прочность является параметрическое программирование. Байттрок активно машет шашкой рядом с Имре. Усики у него презрительно подергиваются. Меч по рукоять в крови. Томчани оживленно продолжает. А пакет программ, используемый нашим институтом на данный момент, не, повторяю, не готов к параметрическому программированию, и как только заряд выпадал, из него несколько минут сыпались в разные стороны большие белые искры, а те. кому они попали на одежду и лицо, конечно, отскакивали в сторону как ужаленные. Я тебя вижу, Имре Томчани, сынок, слышится издалека радостный голос сражающегося Миклоша Хорвата.
Ну, а дальше что?! До сих пор так было, и дальше будет. Научный анализ, конечно, необходим. Но мы — тут выскакивает товарищ Брандхубер, на его пиджаке производства фабрики «Красный Октябрь» пуговицы вдруг превращаются в красные звезды и, отрываясь от широкой груди, подобно легкому пуху, слетают вниз — но мы и без того хорошо знаем, что нужно делать в этой стране. У нас это отработано. Томчани вытирает потный лоб. Можно задать вопрос, кричит он. Нет, ну, нет же. Нельзя так, с лету. Это нужно подготовить. Ведь если мы вдруг не подготовим это, е-е-если я скажу что-нибудь такое, что не является моим мнением. Я ведь тоже не могу всегда все знать. А знаете, молодой коллега, и Брандхубер ядовито смотрит на Томчани, знаете, вот своей жене и можете говорить что-нибудь такое.
Хи-хи-хи, прыскает Джакомо. Но-но, вы парня недооцениваете, шипит сквозь зубы друг Беверли. Они что-то грызут.
Поднимай бревна, кричит Тамаш Фойя, начальник отдела (у которого младшая сестра в министерстве и т. д., и даже якобы и т. д.). Обитатели крепости застыли в молчании. Им страшно. Сильно стреляют. Не бойтесь, восклицает Фойя и выступает вперед. Стучат молотки и гремят, бренчат цепи, которыми обхватывают бревно. Не бойтесь, восклицает бравый Фойя. и никто не смеет бояться. По шлему нач. отдела щелкает пуля, сбивая серебряный гребень. Тамаш, уйди оттуда. Сейчас. И наклоняется, чтобы помочь поднять другое бревно. И застывает, нагнувшись, будто окаменев. Тамаш, кричит потрясенный Байттрок. Тамаш стоит, опустившись на одно колено. Шлем скатывается у него с головы, длинные седеющие волосы падают на лицо. Байттрок бросается наверх к открытому пролому и относит Тамаша на руках. Кладет его в углу у подножия башни. Дайте фонарь. Лицо у Тамаша Фойи стало как восковое. По бороде струится кровь и капает на стол и, пропитав скатерть, дальше на пол, на ковер, гармонирующий (по цвету) со скатертью. Тамаш, восклицает Байттрок, ты можешь говорить, и смотрит на него глазами, полными слез. Могу, с трудом произносит Тамаш. Сражайтесь за… — голова его никнет, он откидывается назад.
