— А коли не поверят нам, что побережницу привезли? — опять занудил он.
— Как не поверят, — прокряхтел толстяк, пытаясь в одиночку приладить колесо. — Побережников узнать можно по тонкокосности, волосам черным и белым глазам. Глаза я выколол ей, волосы у ней завсегда черные были. А уж тонкокостнее Асколь во всей округе не сыщешь, — он хохотнул.
В этот момент колесо отскочило и ударило его по ноге.
— Ай! — толстяк повернул к брату побагровевшее лицо и заорал: — Я тебя куда отправил? Ну-ка живо ищи чурбан!
— Где я его найду? — поежился он.
— В лесу, дурак!
Увидев, что остролицый так и топчется на месте, он рыкнул:
— Ты, Шило, меня не зли, а то доведешь — я и тебя за побережника выдам.
— У меня глаза не белые, — быстро ответил тот.
— А вот я их и тебе выколю, и все сразу поверят, — усмехнулся толстяк, и по его тяжелому, угрюмому взгляду невозможно было понять, шутит он или нет.
Похоже, остролицый тоже не захотел проверять. Только нервно усмехнулся и засеменил прямо к Ресу и Леск. Беглецы переглянулись.
— Ну, где же твой оградительный круг? — шепнул Рес.
Леск растерянно потерла нос и, прошептав какое-то заклинание, щелкнула в сторону остролицего пальцами.
Тот продолжал топать, как ни в чем не бывало. Рес медленно вытянул из ножен тесак.
— Сейчас… — шепнула Леск, — как же там было… имсиль… нет… а, вот!
Она снова что-то прошептала и щелкнула пальцами.
В тот же миг на месте, где только что стоял остролицый, взметнулся вверх огненный столб, опалил нижние ветви деревьев и выжег вокруг траву. Толстяк заорал дурниной, отскочил и, запутавшись в брошенных на землю вожжах, упал. А лошадь тем временем испуганно заржала, встала на дыбы и рванула с места, понесла. Перекошенная телега пошла юзом. Толстяк подхватился, было, но вожжи подсекли ему ноги, и он снова рухнул. Его поволокло рядом с телегой, бедолага громко орал и все пытался откатиться, чтобы не попасть под колесо.
Когда крик толстяка затих вдалеке, Рес и Леск вышли на дорогу. Об остролицем напоминала только выжженная трава, о толстяке — капли крови на дороге. И вроде не за что жалеть этих двоих, а все равно на душе стало темно. Рес украдкой взглянул на Леск: она была хмурой и подавленной, похоже, ее тоже не обрадовала смерть крестьян.
— Это ты наколдовала? — хрипло спросил Рес.
Леск растерянно молчала. Потом, тоже хрипло, выдавила:
— Я читала ограждающие заклинания, а не огненные. Может, это было что-то другое?
Рес посмотрел на черное пятно:
