С этой минуты граф де Треморель и госпожа Соврези являли собой образец поразительной преданности. Надеялись ли они этим хоть сколько-нибудь искупить свое злодеяние? Вряд ли. Скорей всего, просто хотели выиграть в глазах общественного мнения, поскольку все вокруг интересовались состоянием здоровья Соврези. Они не покидали его ни на миг, поочередно дежуря по ночам у его постели.
Разумеется, ухаживать за ним было тяжело. У него был чудовищный жар, беспамятство. Трижды пришлось силой удерживать его в постели: он хотел выброситься из окна. На третий день у него появилась странная прихоть. Он ни за что не желал оставаться у себя в спальне и кричал, как сумасшедший:
— Перенесите меня отсюда! Перенесите меня отсюда!
По совету врача его желание исполнили: Соврези постелили на первом этаже, в небольшой гостиной, выходящей в сад.
Но даже в бреду он ни словом не выдал своих подозрений. Видимо, Бита[12] был прав, когда утверждал, что сильная воля способна возобладать даже над горячкой.
Наконец на девятый день после полудня жар спал. Хриплое дыхание Соврези стало спокойнее, и он уснул. А проснулся в полном сознании.
Это был страшный миг. Нужно было заново привыкать к несчастью. Сначала Соврези казалось, что ему вспоминается кошмарный сон. Но нет, то был не сон. Он помнил и гостиницу «Бель имаж», и мисс Фэнси, и лес Мопревуар, и записку. Кстати, куда она подевалась?
Потом всплыло смутное воспоминание о болезни. Уж не проговорился ли он, когда бредил? От страха, что так оно и было, Соврези не смел шелохнуться, но наконец с тысячей предосторожностей рискнул чуть приоткрыть глаза.
Было уже одиннадцать вечера, вся прислуга спала. Бодрствовали только Эктор и Берта. Он читал газету, она вязала. По их спокойным лицам Соврези понял, что ничего такого не говорил. Но почему он лежит в этой комнате?
Чуть Соврези шевельнулся, Берта поднялась и подошла к нему.
Ну как ты себя чувствуешь, Клеман? — спросила она, ласково положив ему ладонь на лоб.
— Хорошо.
— Вот видишь, каковы последствия твоего безрассудного поведения.
— Сколько дней я проболел?
— Восемь.
— Почему меня перенесли сюда?
— Ты сам так захотел.
К постели подошел Треморель.
— Да, ты был изрядно буен, — сообщил он, — наотрез отказывался оставаться наверху и вообще бесновался, точно в тебя дьявол вселился. Однако тебе сейчас нельзя переутомляться. Постарайся уснуть и завтра встанешь здоровым. Спокойной ночи. Я иду спать, а в четыре утра приду сменить твою жену.
