– Кому? – удивленно спросил Петрович. – Кому ясна?
– Да всем, – пожала плечами старушка. – Не ваша… эта… как ее, болезнь… то есть трагедия, так и жили бы вместе по сей день!
– Удивляете вы меня, Прасковья Степановна, – рассмеялся Владимир Петрович, как мне показалось, нарочито громко и несколько наигранно. – То есть вы лучше знаете наши взаимоотношения с Ларисой, чем мы сами?
– Но это же очевидно, Владимир Петрович…
– Нет, нет и еще раз нет, дорогая Прасковья Степановна. Моя слепота никакого отношения к разводу не имеет. Мы развелись с Ларисой Дмитриевной за год до моей слепоты. Просто жили под одной крышей. Но мы остались друзьями. Никаких претензий друг к другу. Ну, не сошлись характерами…
Я, конечно, не могу опровергнуть слова своего подопечного, но то, что мне удалось раньше услышать, говорило об обратном. Я пришел к выводу, что Владимир Петрович просто защищает свою бывшую супругу, ему не хотелось, чтобы ходили разговоры о том, что его жена бросила из-за инвалидности. Наверное, он очень сильно любил свою бывшую жену. А может, он и правду сказал соседке. Нам, собакам, сложно разобраться во всем этом. А вам я рассказываю, чтобы вы лучше поняли нашего героя. Люди сделают, надеюсь, правильные выводы.
Болонки все никак не успокаивались.
– Трис, ты так и не ответил нам, что с мордой у твоей подружки? – визгливо спрашивает Тупчик.
– Да-да, – снова подгавкивает Дуренчик.
– Человека спасала, – киваю на Владимира Петровича, – вот его спасла от гибели.
– Смелая такая? – тявкает Тупчик.
– Гы-гы! – визжит Дуренчик.
Я не выдержал и говорю:
– Вы меня извините, девушки, но почему вы ведете себя как две дуры?
Обе болонки одновременно, словно по команде, фыркнули и залились громким лаем. Хозяйка заквохтала, точно курица-наседка:
– На кого вы лаете, миленькие мои? Что случилось?
– Тяф-тяф-тяф!
– Гы-гы-гы!
– Истерички, – говорю я им. – Вы еще вверх ногами упадите и глаза закатите. Может, отведут вас к ветеринару да вколют вам по укольчику, а то и по двушечке.
Мои слова повлияли. Болонки тут же прекратили дурачиться – видимо, перспектива оказаться в ветеринарке не очень им понравилась.
– Мы с тобой больше не дружим! – тявкнула Дуренчик.
– Ты такой грубый кобель! – взвизгнула Тупчик.
– Сами виноваты, – спокойно ответил я. – Ведете себя не как собаки, а как какие-то глупые обезьяны.
– Сам ты орангутанг! – фыркнула Тупчик.
– А подруга твоя шимпанзе облезлая! – взвизгнула Дуренчик.
Ну что взять с этих дурочек? Отвернулся я от них и больше ни словом с ними не обмолвился.
