«Здесь и мой товар тоже!»
— А!
«Да, милостивый государь! И мой тоже!»
— Что-нибудь пропало?
«Да!»
— Что же?
Леопольд Леопольдович начал перечислять:
«Алмазные резаки…»
Я насторожился.
«…потайной фонарь…»
— Электрический?
«Нет: керосиновый!»
Я вздрогнул.
«…рычаг для взлома вышедших из строя замков…»
— Фомка?
Леопольд Леопольдович поморщился:
«Рычаг», — отрезал он.
— Что-то еще?
«Большой моток просмоленной бечевы…»
Картина стала совершенно ясной.
«…и пачка парафиновых свечей с борными фитилями[27]».
На фоне всего остального свечи были уже излишеством, но, видимо, обворовавший лавку человек отличался маниакальной предусмотрительностью. Непонятным мне оставалось одно: зачем вообще он сообщил о возгорании и почему это сделал из лавки. Отчасти — и сам того не подозревая — меня тут же просветил Леопольд Леопольдович:
«А еще вот это! Это! Какова наглость!» — воскликнул он, протягивая мне скомканный лист писчей бумаги.
Я принял лист и, расправив его, прочитал отпечатанный на ремингтоне[28] текст:
Непилично сдавть в аренду помещение человеку с фамилией Кирилов.
Именно так — с пропуском буквы «эр», что говорило о поспешности печати и о том, что человек, отпечатавший текст либо и не заметил пропуск вовсе, либо, заметив, не стал о том печалиться.
Сама пишущая машинка нашлась здесь же, в лавке: я лично сравнил шрифты и пришел к выводу, что печатали на ней.
— Кирилов, — протянул я и обернулся к Александру Ивановичу. — Ваша фамилия — «Кирилов»?
«Да», — подтвердил он.
— Именно так — с одной буквой «эль»?
«Да».
— Почему?
«Откуда мне знать?»
— Гм…
«Что такого особенного вы в этом нашли?» — спросил Леопольд Леопольдович, ничего не понимая.
— Ну, как же, — пояснил я, — ведь это — фамилия брант-майора, Митрофана Андреевича!
Леопольд Леопольдович онемел.
— Да, — продолжил я разоблачения, — а если учесть и то, что из лавки сообщили о возгорании…
«Каком еще возгорании?» — вскричал тогда Леопольд Леопольдович и мертвецки побледнел.
— В доме Грулье. Вы еще ничего не слышали?
«Нет».
— Дом Грулье полыхает. Прямо сейчас. А вызвали команду отсюда.
Леопольд Леопольдович схватился за голову:
«Не может быть!»
— Еще как может!
«Катастрофа!»
— Не думаю.
«Я пропал!»
— Да нет же!
«Всё кончено!»
— Успокойтесь! — Я взял Леопольда Леопольдовича под руку и вывел на свежий воздух. — Налицо — заговор и злая шутка. Но не против вас и не над вами. Я даже догадываюсь, кто этот наш остроумец…
«Кто?»
— Вот что, — сказал, не отвечая, я. — Ступайте-ка вы с этой бумажкой к Можайскому…
