Конечно, по уму стоило бы идти классическим путем: «агитировать за советскую власть» совсем не обязательно и даже где-то нелепо — у подавляющего большинства населения мозги давно промыты и без него. Значит, остаются голод и страх. Первый, чтобы лишить человека уверенности, второй — чтобы он боялся своего руководителя больше, чем государственную систему.
Вот только времени на такую тщательную проработку деталей совсем не было. Но шанс поправить кое-что все равно оставался.
— Когда принимаешь решение убрать клиента, то перво-наперво «сотри» его лицо, — втолковывал Белугин жадно слушающему «студенту».
— Это как?
— Очень просто. Берешь и в уме аккуратненько, словно тряпкой, протираешь его физиономию на манер служанки, моющей окна. Хочешь, сверху вниз, хочешь — справа налево.
— Или слева направо, — засмеялся Павел. Он тоже топтался рядом, покуривал в кулак и прислушивался к разговору. — А вообще толково, от ненужных рефлексий убережет. Мотай на ус, бестолочь! — Он отвесил вспыхнувшему «студенту» шутливый подзатыльник.
Ольга и Мотя сидели в санях неподалеку и беседовали вполголоса о чем-то своем. Евгений отслеживал их краем глаза, стараясь не зацикливаться. Пусть себе выговорятся. В конце концов, в свете полученного от местной резидентуры сообщения, совсем скоро все это станет для него лишь очередной страничкой из личного дела, закрытого на миллион замков в бронированных сейфах Службы.
Был десятый час вечера. Ночь уже набросила на город свой полог. На улицах было пустынно и лишь иногда торопливо проносились редкие извозчики, соблазнившиеся щедрым гонораром подгулявших клиентов. Нормальные же люди предпочитали находиться дома, в тепле и уюте.
Боевики к этим самым нормальным не относились. И поэтому расположились неподалеку от небольшого деревянного домика, покрашенного вишневой краской. Где именно, Евгений не знал — к месту операции ехали каким-то мудреным маршрутом. Правда, судя по всему, райончик был явно не из благополучных — к ним уже пытались привязаться какие-то оборванцы разбойничьего вида, но Павел что-то им сказал, и они мгновенно исчезли.
— Пора! — Еще один боевик, присоединившийся к группе только сегодня, худенький востроглазый паренек в справном полушубке-бекеше и башлыке, неслышно появился из хлопьев падающего снега. — Дома голубчик.
— Ну, двинулись что ли? — Павел бросил папиросу, тщательно растер ее подошвой и сунул руку в карман за револьвером. «Студент» и Евгений последовали его примеру. Мотя грузно завозился в санях, поднимаясь, а Ольга выпрыгнула легко, словно чертик из табакерки, и быстро подошла поближе, спрятавшись от метели за спиной Белугина.
