– Стало быть, кто задумал нехорошее?! Кто обрек нас на гибель?! – надрывал глотку местный авторитет, вождь клана, а может, просто старейшина, которому выпала честь вести сегодняшнее собрание.
Этот внушительный мужчина обрил голову, оставив лишь длинный огненно-рыжий клок-оселедец. Усы мужчины свисали чуть ли не до брюха. Мочку уха продырявила серьга из потемневшего от времени металла. Его, одетого в камуфляжные штаны и куртку, легко было принять за нормального человека – если бы не чрезмерно длинные верхние конечности, выпирающие из рукавов и достающие до пола.
– Кто?! – оселедец гневно затрясся.
Голос авторитета, точно раскаленный нож масло, разрезал толпу надвое: собравшиеся дружно расступились, образовав пустоту вокруг парочки молодых мутантов. А ведь местные в курсе, о ком вопрошает авторитет, да и сам он слегка переигрывает… Первый юноша был похож на волка: рожа вытянутая, покрытая короткой серо-бурой шерстью, уши торчком. Карикатура на зверя и человека одновременно. Оборотень, процесс трансформации которого остановился на половине, к тому же зачем-то напяливший на себя шорты по колено. У второго неправильной формы череп прикрывала черная вязаная шапка. Вместо носа – два отверстия, нижняя челюсть сильно выпирала.
– Это я, – опустив голову, оборотень шагнул вперед, как бы прикрывая собой товарища. – Я, Волча, во всем… Только я! Но я сделал это ради вас! Вы мне еще спасибо скажете!
Волча? Имя ему очень шло.
Жители Полигона заговорили все разом. Грозя небу в прорехе потолка цеха, кто-то тряс четырехпалым кулаком. Иные выкрикивали что-то бессмысленное, зато громко, с чувством. Не понимая происходящего, но чувствуя недоброе, плакали дети. Старики кривились и покачивали лысыми головами сплошь в пигментных пятнах… Конец балагану положил авторитет, вставший между «виновниками торжества» и шумящей толпой.
– Стало быть, беда у нас, – заявил он, колыхнув жировыми складками на талии, и мутанты тут же уважительно затихли. – Беда у нас, панове. Беда!
– Беда… – прошелестело эхом в толпе.
Я на расстоянии почувствовал чужой страх. Люди – а они все-таки были людьми, хоть и выглядели, прямо скажем, не очень, – боялись. Боялись до дрожи в коленях.
Сквозняк, задувающий в прорехи стен, шевелил усы и оселедец авторитета.
– Мы слабые. Люди за Стеной сильнее нас. Они зайдут к нам, как к себе домой. Сотворят зло, убьют наш скот, уведут наших женщин-красавиц – и мы ничего не сможем сделать! Нам нельзя привлекать к себе внимание. Мы – люди мирные, мы просто хотим жить. Зачем ты, Волча, вместе с дружками бросил вызов тем, кто за Стеной?
