Задорин встретил его по-дружески. Седоватый, с мешками под глазами и оплывшей фигурой, он сидел за полукруглым столом с аппаратами коротковолновой связи, рычажками селекторов и разноцветными телефонами. Грачев сразу почувствовал, что размах у треста куда шире его скромного ректорского обихода с бумажками. День заканчивался, и Задорин, искусно манипулируя переключателем, довершал разбор дел на участках.
— Пять минут — и я твой, — коротко, после рукопожатия, сказал он и подхватил на полуслове фразу из динамика: — А я тебе говорю — пропарка слабая. Ты — технолог, и азбуки портландцемента не знаешь. Дай влажность девяносто семь…
— Коррозия форм велика, Акинфий Кузьмич. Не будет оборачиваемости, — пробовал возразить чей-то робкий голос.
— Я свою сталь знаю. Делай, что говорят. Ясно?
Задорин щелкнул переключателем и откинулся от стола во вращающемся кресле.
— Вот сижу как диспетчер. Все чего-то боятся, жмутся, как воробьи в мороз…
— Новое дело всегда зябко. Слышал я, четвертый микрорайон заканчиваете? — показывая осведомленность, сказал Грачев и вытащил пачку «Курортных».
Задорин вышел из-за стола, запросто сел рядом, подчеркивая уважение к профессору, и охотно взял папиросу. После затяжки он с расстановкой сказал:
— Заканчивать-то заканчиваем, Сталь Никанорович, а склоки не оберешься. Лаборатория министерства сварку под сомнение ставит. Понагнали дозиметристов, рентгеном пятый дом светят.
— Арматура, что ли, бракованная? Или сталь некондиционная? — Грачев курил, осматривая кабинет, где стены ломились от диаграмм, графиков и генпланов районов города.
— Да, сварщик у меня слабоват. Твой выпускник, Бахметьев. Взял прямо со студенческой скамьи в управление, диплому поверил, а он мечется…
— Да, с инженерами пока на строительстве туго. Помогаем чем можем. Сам знаешь — выше головы не прыгнешь. — Грачев сознательно делал паузы в разговоре…
— Что там ваша институтская инженерия? Лет десять надо, чтобы человек хоть мало-мальски отдачу давать начал. Диплом — бумажка. Она и есть бумажка. — Задорин сердито покосился на диаграммы, где среди прочих висел плакат роста численности инженерных кадров, верхний процент которого не дотягивал до тридцати. — Работаем с теми, кто тянет лямку, да и мозгами ворочает. А эти — пока детский сад… — Он ткнул в хрустальную пепельницу недокуренную папиросу. Грачев почувствовал, что сейчас самое время.
— Я ведь к тебе по делу, Акинфий Кузьмич. Есть у меня деловое предложение, только не знаю, как оценишь.
