Условившись пересечься в гостиной через полчаса, сыщики разделились. Вернер поволокся в западное крыло, бормоча под нос заговоры против злых духов, Максимов же покурил напротив лестницы, поднялся до середины пролета и застыл.
Половина второго ночи. Вязкая тишина окутывала здание как саван – покойника, казалась нерушимой, постоянной. Если долго стоять с широко открытыми глазами, таращась в полумрак, то можно разглядеть кривые тени, пляшущие на галерее, услышать голоса ангелочков, тихое шуршание парящих в воздухе астральных тел, писк мышей в подвале… Интересно, сколько лет этому зданию?
Подавив желание немедленно спуститься в гостиную и приложиться к спиртному, Максимов продолжил восхождение. Гладкий мрамор глушил звук шагов. Казалось, за спиной кто-то есть. И волосы шевелились на макушке – от предчувствия горячего дыхания в затылок… Какое, право, невежество – любое здание, где днями многолюдно, аккумулирует психическую энергию – это знает даже двоечник! Он прошел поворот, одолел еще несколько ступеней и, когда голова почти поравнялась с уровнем второго этажа, чуткое ухо уловило шорох…
Он машинально затаил дыхание, пригнул голову. Горло предательски перехватило. Липкий страх пополз по позвоночнику – от копчика к загривку – заставляя кровь холодеть, а ноги делаться чугунными. Прав дружище Вернер – этот чертов ампир доведет до белого каления… Он заставил себя сосредоточиться. Шорох мог почудиться, однако ушам своим он доверять привык. Шорох был. Издавал его не Вернер. Шифроваться не в привычках последнего, да и нечего тому делать в северо-восточном коридоре, в глубинах которого проживают Надежда Борисовна с горничной Юлей! А чутье подсказывало – шуршали там.
Убийцы-одиночки Максимов не боялся – если в честном поединке, один на один. А вдруг вооружен и опасен? Он стряхнул наваждение – чушь с рогами. Естественно, Надежда Борисовна способна оказаться злодейкой, да и Юля тоже. Но… Он поспешил напомнить себе – не выйдет злоумышленник этой ночью на охоту – незачем! Максимов приободрился – приготовил на всякий случай кулак и одолел еще несколько ступеней. Наваждение какое-то! Снова звук! Уже не шорох – очень явственно провернулся ключ в замке! Причем не где-то в кулуарах, а в непосредственной близости. Он присел. И очень своевременно! В центральной части галереи, где двое апартаментов – мертвого Кравца и живого Косаренко – открылась дверь. Левая! Образовался серый прямоугольный проем. В проеме что-то колыхнулось. Выросло, сделалось неповоротливой фигурой полковника Косаренко!..
